Не проси моей любви

— Только в этом случае суд признает, что ты находился в самозащитной ситуации. И расценит твои действия как адекватные.

— Но гарантировать то, что суд расценит его действия как необходимую самооборону, ты все же не можешь, — наполовину вопросительно, наполовину утвердительно произнес подошедший Аркадий.

Сделав глубокую затяжку, Александр медленно сцедил дым сквозь зубы. Теперь он не смотрел ни на кого, взгляд его блуждал по усыпанной разнокалиберными валунами земле с лоскутами чахлой растительности.

— Нет, гарантировать не могу. — Вздохнув, он покосился на доктора и тут же вновь отвернулся. — Слишком много я видел молодцов, успешно обезвредивших преступника и не превысивших, по моему мнению, пределов необходимой самообороны, но все равно в итоге угодивших на нары. Грань слишком тонка… К тому же мне не известно, что там еще может всплыть по ходу расследования. У ваших подопечных, Аркадий Петрович, довольно темное прошлое.

— В этой жизни нам гарантирована только смерть, — усмехнулся Герман. — Но это не значит, что… — Он запнулся. — Короче, я все понял. Незачем его убивать. — Короткий кивок в сторону Александра. — Он делает то, что считает нужным. Как и каждый из нас. Вы слышали меня? — Герман возвысил голос, оглядывая свою команду: притихшую растрепанную Нору, которая уже едва дышала от усталости, мрачного, погруженного в свои мысли доктора Шадрина, бледного от злости Леонида. — Вы хорошо меня слышали?

Первым не выдержал Леонид.

— Берешь под крыло, да? — От презрительных интонаций его звучного голоса Нору передернуло. — Ты зарезал Борьку, как барана, за то, что он убеждал тебя подставить задницу моему гребаному папаше, а теперь сам готов подставить ее заключенным и охранникам на зоне. Офигеть как логично!

— Не психуй, — спокойно сказал Герман.

— Ты просто идиот! — бесновался Леонид. — Какое тебе дело до этого легавого? Или кто он там… Какое тебе до него дело?

— Эй! Эй! Слушай меня, мой король. — Герман говорил тихо и внятно, не спуская глаз с перекошенного лица Леонида. — Этот человек будет жить. Он — наш талисман, если угодно. Он будет жить, и мы справимся. Слушай своего друида.

И вот это сработало. Как ни странно, да.

Леонид умолк и несколько секунд смотрел, тяжело дыша, на стоящего напротив Германа.

— Ты уверен?

— Да.

— Ты это видишь?

— Да, мой король.

Воспользовавшись паузой, повисшей после этого пророчества, от которого самую малость разило шизофренией, доктор Шадрин хлопнул в ладоши — все головы тотчас повернулись к нему, — и заговорил:

— Нам надо убираться отсюда. И побыстрее. Там, в доме, я видел кусок брезента. Если мы положим на него Александра, то сможем донести его до берега и вызвать катер. Герман, принесешь? Брезент. Им накрыты ящики, слева от входа.

Это он здорово придумал. Отослал Германа ненадолго, чтобы не путался под ногами со своим гуманизмом, а сам шагнул к ничего не подозревающему Александру, который сидел, поджав под себя здоровую ногу, докуривая сигарету, и коротко рубанул его ребром ладони в основание шеи с левой стороны. Тот без единого звука повалился на землю.

— Челюсть подбери, — посоветовал доктор обалдевшему Леониду, затаптывая выпавший из пальцев Александра окурок. — Убивать его я не собираюсь, но и позволить ему наблюдать за тем, как мы будем избавляться от тела, тоже не могу. А избавиться надо. Ты со мной согласен? Нет тела — нет преступления.

— Док, я тебя обожаю, — восхищенно промолвил Леонид. И посмотрел на мертвеца. — Куда его, как думаешь?

— Лучше всего в пролив, там его ни один водолаз не найдет. Вернее, ни один водолаз не полезет туда искать утопленника. Но чтобы затопить в Анзерской салме, придется дотащить его до берега, погрузить на катер… Где гарантия, что нас никто не заметит? Опять таки нашему капитану Игорю тоже рот не заткнешь. — Щурясь от ветра, Аркадий бросил взгляд на показавшегося из домика Германа. — Может, у тебя есть какие-нибудь соображения? Ты прожил здесь десять дней. Ориентируешься, как я понял, неплохо.

— Недалеко отсюда есть озеро. Но там, чисто теоретически, тело могут найти водолазы. Если будут знать где искать.

— Еще варианты?

— Да, есть еще. Попозже скажу.

Леонид указал на бесчувственного Александра и приложил палец к губам. Аркадий согласно кивнул.

— Что здесь происходит, черт возьми? — спросил запыхавшийся Герман. Бросил свернутый брезент на камни, присел на корточки возле Александра. Коснулся пальцами его шеи, проверяя пульс. — Он жив?

— Жив, конечно. Просто без сознания. Все-таки он получил серьезную травму. Слабость, все такое… — Аркадий пожал плечами. — Думаю, стоит воспользоваться этим обстоятельством и перенести его под крышу. Тем более что начинается дождь.

Герман смотрел на него с величайшим подозрением, но доктор был невозмутим.

— Как скоро он придет в себя?

— С минуты на минуту. Давайте, ребята, не будем терять время. Расстелите брезент и помогите мне поднять нашего героя. Отнесем его туда, — он махнул рукой в сторону все того же маленького домика рядом с маяком.

— Мы же вроде собирались отнести его на берег и вызвать катер.