(Не) родная

Благодаря Алексею мы успеваем приехать вовремя. Отдаю слуховой аппарат Нине Федоровне и медсестре, чтобы сразу настроили и проверили. Результат ждем с Алексеем внизу. Он о чем-то беседует с пожилой парой иностранцев, а я нервно расхаживаю из стороны в сторону. Как-то мне неспокойно. Вдруг не получится или не подойдет? Для меня это не имеет значения, а вот Сонечка расстроится.

— Все нормально? — Алексей перехватывает меня по полпути. — Ты какая-то взвинченная.

— Волнуюсь просто, — небрежно веду плечами, скидывая его руки и киваю на иностранцев. — Что они говорят?

— Приехали знакомиться с дочкой, — снисходительно усмехается он. — Переживают, как все пройдет.

Они смотрят на меня и мне ничего не остается, как улыбнуться им в ответ.

— Молодцы, что решились.

— Спрашивали, кого хотим усыновить, — заговорщически продолжает Алексей. — Я сказал, что мы просто волонтеры.

— Слово-то какое, «волонтеры», — неприятно морщусь, но не спорю. Ни к чему ему знать подробности моих визитов в это место. В конце концов, это мое личное дело.

— Зато быстро объяснил. — Гордеев равнодушно пожимает плечами.

— Ну да, трудности перевода…

— Практически.

— Мама! — Детский крик эхом разносится по коридору.

— Вот и Сонечка.

Оборачиваюсь и расплываюсь в улыбке, наблюдая за тем, как девочка по лестнице бежит ко мне.

— Мама? — Лицо Алексея недоуменно вытягивается, а я предпочитаю никак не комментировать его вопрос. Потом расскажу, а пока пусть теряется в догадках, какое я чудовище.

Соня сбегает по лестнице и врезается в мои ноги. Присаживаюсь на корточки и крепко обнимаю ее. Краем глаза замечаю, как Нина Федоровна жестом приглашает ту пару иностранцев следовать за ней. Вместе они поднимаются на второй этаж.

— Ну как? Подошло, — взволнованно спрашиваю и отстраняюсь от Сони.

— Да. — Она расплывается в счастливой улыбке. — Спасибо тебе!

— Это не мне, — нежно треплю ее по волосам. — Это вот Алексей Евгеньевич добрый волшебник.

Гордеев наконец отмирает и расплывается в улыбке. Внимательно слежу за ним. Даже интересно, как поведет себя в подобной ситуации.

— Можно просто Леша.

Глядя на меня, тоже присаживается на корточки и протягивает Сонечке руку.

— Ну здравствуй, принцесса.

— Спасибо. — Соня игнорирует его ладонь и порывисто обнимает за шею. — Я теперь как нормальная!

— Почему «как»? — недовольно хмурится Гордеев и поднимает на меня глаза.

Не успеваю ему ответить, так как возвращается Нина Федоровна. Поднимаюсь на ноги.

— Что сказал врач?

— Все хорошо. Аппарат подошел идеально, и теперь девочка будет слышать.

— Это же отлично, — улыбаюсь я. — А где Сонина одежда? Мы хотели погулять.

— Извините, но сегодня не получится… — Нина Федоровна поджимает губы и отводит глаза в сторону. Неприятное предчувствие мурашками прокатывает по позвоночнику, но я всеми силами отмахиваюсь от него.

— Как? Почему? — Мой голос предательски вздрагивает.

— К Сонечке приехали знакомиться приемные родители… — глухо поясняет воспитатель, но в глаза не смотрит. — Поэтому не сегодня. Пойдем, Сонечка, — протягивает девочке руку, но та лишь качает головой и прячется за мою спину.

— Как родители? — Волна отчаяния едва не сбивает с ног. — А я?

— А что вы? — огрызается Нина Федоровна. — У меня прямой приказ заведующей…

Пытается оттащить от меня Соню, но та упирается и скандалит.

— Нет, я не пойду, я останусь с мамой!

— Твоя новая мама ждет тебя. — Воспитатель пытается договориться, но у девочки начинается настоящая истерика.

— Мне не нужна новая! Мне нужна моя!

Сердце кровью обливается, но я не в силах что-то изменить. Меня трясет от собственной беспомощности.

— Ну зачем вы так? Я же собираю документы… — всхлипываю, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать вместе с Сонечкой.

— Да при чем здесь я? Идите к заведующей!

Соня вырывает руку и бежит вверх по лестнице.

— Соня, стой! — кричит ей Нина Федоровна и стремительно убегает вдогонку.

Я смотрю им вслед и ничего не могу сделать. Горячие слезы катятся по щекам, а горло сковывают сдавленные рыдания.

— Что это сейчас было? — доносится до меня голос Гордеева.

— Ничего… не важно, — судорожно всхлипываю и качаю головой. Не могу объяснить ему ничего. Мне слишком больно. Сердце сжимается и кровоточит. — Оставь меня в покое.

— Тася? — настаивает он. Разворачивает меня к себе и сканирует пытливым взглядом. — Что, мать твою, происходит?

Сил сдерживаться не осталось, и меня прорывает. Реву навзрыд и никак не могу успокоиться. Алексей притягивает меня к себе и буквально вминает головой в свою грудь, закрывая от всего. Не спорю и даю волю слезам.

Рубашка быстро становится влажной, но он никак не комментирует этот момент. Гладит меня по волосам и спине, пытаясь успокоиться. А я не могу заставить себя отстраниться. Головой понимаю, что все это неправильно, но мне так нужна поддержка.

— Пойдем присядем, ты мне все расскажешь, а потом решим, что со всем этим делать, — предлагает он на полном серьезе, а я даже не знаю, как на все это реагировать. В последнее время Гордеева стало слишком много в моей жизни.

— Зачем тебе все это? — всхлипываю я.

— Не поверишь. — Он лукаво улыбается. — Я сам не понимаю.