(Не) родная

Куда ей до меня, привыкла таких вот девчонок, как Тася, давить своим непререкаемым авторитетом, но со мной этот номер не пройдет. Ни статус, ни должность давно не имеют значения, лишь количество денег, которое ты готов заплатить за результат.

— Двадцать лет, — зло цедит она сквозь зубы. Надо же, все правильно поняла.

— Хорошее место? Теплое? — продолжаю проталкивать свою мысль.

Глаза Галины Витальевны вспыхивают недобрым огнем, а лицо идет пятнами.

— Что вы себя позволяете? — возмущенно шипит она, все еще пытаясь держать лицо.

— Рот закрой, — рявкаю на нее так, что вздрагивает, а глаза едва не вылезают из орбит. — Сколько тебе заплатили за девочку?

— Вы с ума сошли? — шепчет ошалело и нервно сглатывает. Вижу, что попал точно в цель. Даже не сомневался. Тварь какая, торговать детьми — это вообще днище.

— Послушай, я не такой наивный, как Таисия, и далеко не идиот. — Мой голос звучит ровно и спокойно, хотя внутри все пылает от негодования. Но эмоции сейчас совершенно не нужны. — Или ты мне сейчас все рассказываешь, или я помогаю организовать проверку в этом заведении, — обвожу кабинет указательным пальцем. — А заодно тебя на предмет соответствия занимающей должности.

— Да кто ты такой?

— Гордеев Алексей Евгеньевич, — небрежно кидаю ей визитку. — Я жду…

Галина Федоровна рассматривает ее, словно пытается угадать, кем я являюсь на самом деле. Но на ней благоразумно нет ничего, кроме имени и телефона. Золотые буквы на белом фоне. Просто и стильно.

— Мне ничего не платили… пока, — выдыхает она, нервно кусая губы. — После того как девочка станет дочерью иностранцев официально…

Вот тварь. Все-таки продала ребенка.

— Разве ты не видишь, как девочка тянется именно к Таисии? — цежу сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не отвесить леща. — Сколько стоят твои тридцать серебренников?

— Полмиллиона…

— Нехило, — хмыкаю я и качаю головой. — А если они педофилы?

— Это не моя идея, — испуганно дергается Галина Федоровна. — Это опека, я не могу пойти против. От меня требуется только не мешать и всячески способствовать…

— Значит, так, — звучно припечатываю ладонь к столу. Пора заканчивать этот идиотский разговор. — Завтра Таисия подает документы в опеку и должна стать кандидатом на удочерение Сони как можно скорее. А дальше уже…

— У нее все равно нет шансов.

— Это еще почему? — непонимающе хмурюсь я.

— Я уже говорила… Ни денег, ни мужа, а девочка проблемная, с диагнозами. — Она разводит руки в стороны. — Одна операция стоит несколько миллионов. Таисия никогда ее не сделает, а девочка может стать здоровой. Суд встанет на сторону иностранцев.

Мда. Проблем предостаточно. И по щелчку пальцев они не решаются. Давай, Гордеев, думай, раз уж впрягся. Благородный рыцарь, твою мать. А зачем я, собственно, впрягся? Ладно, потом разберемся.

— Затяни процесс и дай мне номер иностранцев.

— Не положено. — Галина Федоровна поджимает губы.

Вот сейчас серьезно? Я на грани, чтобы втащить ей, невзирая на то, что женщина, а она продолжает меня дразнить. Отчаянная.

— Номер, я сказал, — рычу предупреждающе и кидаю ей еще одну свою визитку.

На удивление быстро понимает, что я не шучу, и начинает шевелиться. Даже довольно быстро, учитывая комплекцию.

— Номер своего счета напиши тоже, — расплываюсь в ехидной ухмылке. — Если Таисия станет матерью Сони, получишь вдвое больше, чем обещали иностранцы.

Хоть какая-то гарантия. Что поведется, даже не сомневаюсь. Будет играть на стороне Таси и перестанет вставлять палки в колеса.

— Но как?

— Думай, — пожимаю плечами. — Отрабатывай бабки.

— Если бы она была хотя бы замужем…

— Я подумаю, как решить эту проблему.

Разворачиваюсь и иду к выходу. Хоть сбавил ее пыл и выиграл немного времени. Но кто придумал такие идиотские законы? Что, если девушка не замужем, то не может удочерить ребенка? Бред же. Скорее, конкуренция… даже аукцион. Мерзко, но против системы не попрешь.

Выхожу в коридор и сразу замечаю Таисию. Сидит на полу, уткнувшись в колени, и плачет. На душе становится так паршиво, что хочется завыть волком. Сердце невольно вздрагивает и болезненно сжимается. Да что ж такое! Эта девчонка меня разобрала на атомы сегодня. Я всего лишь хотел отдать подарок, но увяз по самые уши. И не бросишь ведь. Ладно, сейчас быстро разрулим с иностранцами и разъедемся наконец в разные стороны.

— Тась, ты как? — касаюсь ее плеча, привлекая к себе внимание.

— Нормально, — всхлипывает она и вытирает мокрые дорожки с щек.

— Давай закрывай слезохранилища и поехали, — протягиваю ей руку.

— Куда? — доверчиво вкладывает свою ладонь и поднимается на ноги.

Смотрю на нее и не могу отвести глаз. Мы ведь ровесники, но Тася выглядит так, словно ей все еще восемнадцать. Без тени косметики… ее ресницы густые и черные, обрамляют огромные голубые глаза. Губки пухлые, чувственные, так и хочется прикоснуться к ним. Серьезно? У-у-у, куда-то меня не туда понесло. Небрежно качаю головой, сбрасывая наваждение.

— Давай поедим где-нибудь и позвоним иностранцам.

Голодный я не способен думать. Голодный я только злой.