Не с того конца

-- Дни наши лукавы, -- писал в разосланном циркуляре своему епархиальному духовенству преосвященный Иоаким, -- отовсюду надвигается смута: неверие, лжеучение, ереси и расколы. Надлежит твердо памятовать слово апостола: "блюдите, како опасна ходите", а памятуя сие, надлежит подъять и соответствующие труды. Особливо подобает рачительно заботиться о воспитании юных поколений, которые еще, как трости, колеблемые ветром, наиболее восприемлющи к добру, равно как и ко злу. Сего ради строжайше предписываю обратить сугубое внимание на школьное дело, обязываю церковные причты озаботиться повсеместно устроением церковно-приходских школ.

Новый циркуляр был встречен более чем равнодушно. Без всякого живого отклика, чаще всего с глухою затаенною злобою. Кому из наиболее достойных пастырей, дело образования паствы было дорого и близко сердцу, -- те давно и сами, без всяких циркуляров и предписаний свыше, усердно работали в этом направлений. Остальные же, получив новый указ, открыто ворчали:

-- Еще не было печали. Новую обузу на плечи. Шутка сказать: заводи школу, да устраивай ее, да заведуй. Своего прямого дела, что ли, мало? Так еще скажут: "больницы заводи, сельскохозяйственные склады устраивай, земледелие улучшай". Вали все в одну кучу, пиши циркуляры, предписывай, что взбредет в голову.

Многие, однако, поспешили откликнуться. К преосвященному полетели бумаги, ходатайства об открытии церковно-приходских школ, словно по епархии вдруг всех охватила жажда просвещения. Преосвященный радовался.

-- Видите, видите, -- говорил он членам консистории. -- Надо только толчок дать, а то мы косны.

Старик-протоиерей, опытный член консистории, на груду прошений о школах только лукаво улыбался.

-- Не верю я, ваше преосвященство, в чудеса, что творятся циркулярами. В чудо, что творится силою Божиею, внутренним подъемом духа, верю, а в чудо от бумажных предписаний -- нет. Очень уж подозрительно усердие по приказу свыше.

-- Ну, вы -- старый консисторский скептик, -- полушутя, с полудосадой говорил владыка. -Я думаю о деле по-иному. Надо только зарядить людей.

-- Да, конечно, зарядить, -- более про себя сказал протоиерей, -- только иным способом. Не с того конца, не приказом, а одушевлением.

Дело показало, что протоиерей был прав. Частые объезды владыки по епархии скоро убедили его, что школы, вызванные бумажным способом, гораздо красивее в бумажных отчетах, чем на самом деле.

Во время своих поездок по епархии, которые владыка делал без определенного ранее и всем известного расписания, ему приходилось встречать часто очень грустные картины. То занятий месяцами совсем не было, то они велись Бог знает кем и как, то, случалось, ему показывали подставных учеников, нанятых за пряники из других, земских или министерских, школ.: А в одном селе раскрылась и совсем некрасивая история. Село было в глуши, далеко в стороне от удобных путей сообщения. Оттуда вскоре же после циркуляра о школах пришло сообщение, что открыта: большая школа и что она сейчас же заполнена. Затем писалось об успехах, была просьба об открытии библиотеки и ходатайство о пожертвовании книгами. Все была разрешено и просьба исполнена. Старательному батюшке владыка дал даже скуфью. На горе батюшка зимой, возвращаясь ночью с требы в метель, попал на реке в полынью, сильно простудился и умер. Преемник его, молодой священник, только что посвященный, отправляясь к месту служения, получил от архиерея строгий наказ так же ревностно продолжать столь успешно начатое дело. Тот и сам был полон благих порывов, но, приехав в село, не нашел никаких следов ни библиотеки, ни школы. В селе никто и не слыхал о них. С большим трудом на чердаке церковного дома, за трубой, был найден тюк с присланными для библиотеки книгами.

Все это крайне огорчало и раздражало преосвященного Иоакима. Он нервничал, сердился, слал новые циркуляры, писал выговоры, налагал штрафы и наказания. Лучше не выходило.

-- Что же это такое? -- жаловался он с отчаянием в голосе своему секретарю. -- Неужели так-таки и ничего нельзя поделать?

-- Распущены очень, ваше преосвященство, -- почтительно отвечал секретарь. -Не знало духовенство над собой твердой руки. Вы первый у нас принялись здесь за работу. Вот и трудно. Большие труды требуются здесь, чтобы заставить трудиться.

-- Будем трудиться, будем, -- задумчиво ходил преосвященный Иоаким у себя по большому залу. -- Я труда не боюсь. На труды и шел.

И он, действительно, трудился: просиживал за работой целые дни до поздней ночи, требовал к себе все дела и доклады, внимательно читал их, клал длинные резолюций, писал собственноручно новые и новые циркуляры. Успеха по-прежнему никакого, только новое огорчение, новая досада, новое раздражение.