Не с той стороны земли

«И тут приходят атребаты…»

И тут приходят атребаты, их колдовские атрибуты
дураковаты, мелковаты, расходуются за минуты,
но убегает всяк двуногий, завидев эти космы, пасмы —
они и нравственно нестроги, и многочисленны ужасно.

От Будапешта мчатся гунны в объятия родного края,

тут радоваться бы разумно – но гляньте, от кого сбегают:
квазирептильные творенья настолько обхожденьем грубы,
что вызывают несваренье у здешних тигров саблезубых.

Ледник вползает и сползает, стирая контуры Европы.

из наших только цезарь знает,
       что делать с этим хронотопом,
он ловит смысл в потоках шума,
       на карте устраняет пятна —
конечно, Цезарь тоже умер,
       но с ним хотя бы все понятно:

коль в мироздании нестройном все обратимо, поправимо

и мир живых воскрес послойно —
       кто им управит лучше Рима?
Отстроимся веков на тридцать,
       пока предзимней вспышкой света
с Центавра не стартует птица
       по направленью к Назарету.

«Гоголь спалил с утра восемь новых страниц…»

Гоголь спалил с утра восемь новых страниц,
на глубине Днепра – кладбище редких птиц,
кладбище слов и рек, школа, журнал, кино,
сплыло под шлюзы век, было изменено.
В книге чужая мысль ловит свой дофамин,
множит отзвук и след, вновь аппетит дразня.
Что сохраняет смысл? То, что прочел камин.
То, что увидит свет на языке огня.

«Иона сказал: я промок и продрог…»

Иона сказал: я промок и продрог,
       мой аккадский хромает как мой иврит,
и выгляжу я как полный пророк, которого проглотил кит.
Но я-то сбежал от имен, времен,
           от приказа спасать, от стихий и сил,
а кит себе плыл, фильтровал планктон,
           но господь пожелал – и он проглотил.
И все эти три подводных дня —
               где тишина? кому пустота? —
бог стоял поперек глотки у меня,
               а я, соответственно, у кита.
И когда посреди межреберной тьмы
         я кивнул и ответил: пойду, готов,
я жалел не вас, о дети чумы,
         а ваши деревья, ослов, котов,
которым собой творить чудеса
         в очередной беспощадный раз,
когда вас опять полезут спасать – как же оставить вас?
Китовым фонтаном, струей дождя
         в город входя как в сумрачный лес…
Давайте попробуем без чудес.
         Однажды сделаем без чудес.

«А царица сына, представляете, родила…»