Читаем Не с той стороны земли полностью

Не с той стороны земли

Вот эти, которые (предположительно) водят нас попустыне, замешанной на меду, когда они говорят «делайраз», что они имеют в виду?Они думают, что счет есть приказ, что по цифрам идут,как по камням под водой, что логика уносит, как уноситприбой, впечатывает в здесь и сейчас?Но из «единицы» растет не «два», а дождь из лягушек,ботва, плотва, эпидемия, разъятое море и этотсклочник с его социальным заказом,и последовательность приводит на мокрое дно,а ее отсутствие – в броуновское окно, где возможновсе, но нечем выбрать волю и разум…Эти цифры и правила – ракурс, экзоскелет,способ выбрать дорогу, которой в пространственет, и дойти по ней во что-то, что кажетсяпредставимым – но наблюдаемый меняется какградусник в бочке с водой, а уж что сам этот градусникделает со средой – расскажите всем, кто бился(зачем‐то) о стены Иерусалима…Из какой сети, по какой шкале, на какой раскаленнойничьей земле есть возможность хотя бы твердосказать чет-нечет – и не увидеть сразу, как этот кодразвернется двойной спиралью и от щедрот породитневесть какой рай и какую нечисть?Но прежде, чем энтропия войдет в нас как в дом, чтобыдать ответ, прежде чем фотон осознает, что он погас,кто-то чихает и говорит «свет».И становится – раз.

Часть четвертая

Кунсткамера

Дело всякой штуки —искренне храниться в камере всяких штук,не ложиться в руки,сквозь стекло являть пространство земных наук,не сдаваться яду,и снарядуне давать разделить себя на осколки, брызги, щепу,не растить оградыи не отзываться огненному столпу.На любом болотесохранять границы: жидкость, минерал, препарат, механизм, творенье, добро и зло,Дело всякой плоти —что бы ни случилось, посещать, смотреть сквозь стеклои уносить подкожно —иначе смоет, сотрет, бесследно сойдет на дно,место, где все возможно,где все надежно, сохранено и всегда равно… —но совершенно не все равно.

«Погода нынче стоит все та же, что и позавчера…»

Погода нынче стоит все та же, что и позавчера,электричка висит над озером, выход на Китеж – вниз,что касается хищной нечисти, в подмосковные вечеравыживают только те, кого отобьет Гринпис.Потомки ящеротазовых динозавров держатся крыш, небо хранит их вид и отряд,потомки машин передвигаются группами — и только там, где провешен свет,и черная липкая тень, о которой ночью не говорят,спасается – углядев двуногий двурукий силуэт…опаздывающий на работу к восьми утра.