Не самое главное

Донна Эмма одинаково ненавидит и тех, кто не замечает ее, и тех, кто пытается к ней подмазаться, сердечно приветствуя и подхалимски любезничая.

На все, даже обильные чаевые, которые она спешно прячет на пышной груди, донна Эмма сухо отвечает ОК. “Спасибо” прозвучало бы как богохульство.

Люди дают деньги, желая задобрить ее. Она берет их из жадности, однако причины, побуждающие жильцов лезть в карман за банкнотами, вызывают ее ненависть.

Однажды она тайком засунула мышь в мешок с картошкой, который работник службы доставки оставил без присмотра и ушел парковать свой фургон.

Работник вручил мешок Аурьемме, и он три ночи и три дня сражался с мышью.

Сначала он почувствовал ее присутствие, хотя саму мышь не видел. Он чуть с ума не сошел. Опасаясь мыши, доктор Аурьемма ходил по дому в старых ботфортах. Ботфорты достались ему от дяди, который сам себя произвел в бароны.

Четыре года назад, устав от такой жизни, Аурьемма решился на отчаянный шаг.

Однажды вечером он постучал к донне Эмме.

Донна Эмма встретила Аурьемму в дверях – молча, недоверчиво поглядывая на него.

Насколько помнят люди, никто и никогда не переступал порога квартиры донны Эммы и дона Кармине.

Аурьемма сказал:

– Хочу попросить прощения за то, что я тогда сказал.

Донна Эмма захлопнула дверь у него перед носом.

Он так и остался стоять у порога – поникший, окаменевший.

Так его еще никогда не унижали.

Донна Эмма, следившая за ним в глазок, прошептала из-за двери:

– Эй, гомик, у тебя в квартире привидения.

И, удаляясь по заставленной темной мебелью квартире, где воняло вареными овощами, расхохоталась так, что стало жутко.

Ставший притчей во языцех запах вареной капусты, доносящийся из квартиры консьержа, – не выдумка. Консьержи бесконечно, часами отваривают овощи, оттого что у них бесконечно много времени.

Доктор Аурьемма не спал всю ночь. Серьезно.

Ни на мгновение не сомкнул глаз. Он не спал, а думал.

После долгих сомнений он отмел возможность обратиться в полицию.

В 6:45 Аурьемма вновь стоял у двери донны Эммы. Он постучал.

Она открыла.

Аурьемма, заранее приготовив ведро с раствором соляной кислоты, выплеснул его на пол донне Эмме.

Потом постарался ее толкнуть, но донна Эмма быстро захлопнула дверь.

Доктор ударился костяшками пальцев о металл.

От боли он потерял способность думать.

Вскоре боль сменилась отчаянием.

Отчаяние немного отступило, когда из-за двери раздались вопли и стенания донны Эммы, пытавшейся справиться с раствором соляной кислоты.

Донна Эмма вызвала полицию. Аурьемма это предусмотрел.

Не моргнув глазом, доктор заявил полицейским, что это был не он, что донна Эмма не в себе, что она пыталась убить мужа, что муж ее живет в нечеловеческих условиях и что она меняет ему подгузник раз в неделю.

Полицейские постучали в дверь донны Эммы и попросили разрешения войти.

Донна Эмма утвердительно промычала.

Вонь, распространявшаяся от дона Кармине и слышная на расстоянии шести метров, подтолкнула полицию к тому, чтобы сделать определенный вывод и принять меры предосторожности.

Вывод: Аурьемма прав.

Меры предосторожности: немедленно скрыться, потому что в квартире нечем дышать.

Нужно было вызвать службу спасения, но полицейские об этом забыли.

Пока полиция спешно убегала из этой провонявшей экскрементами конуры, донна Эмма заплакала.

Еще одно опасное свойство этой женщины – умение вовремя заплакать, чтобы изобразить из себя несчастную жертву.

– Вы все меня ненавидите, – прокричала она в лестничную шахту. И все жильцы заперли замки на два оборота, словно сейчас военное время и в дом с облавой идут фашисты.

Среди самых любимых историй – та, что произошла с синьорой Менотти.

Однажды вечером, когда Менотти зашла в подъезд, донна Эмма ее обругала:

– Что это вы, синьора Менотти, вырядились, как пугало?

– Может, я и пугало, донна Эмма, но до вас мне далеко.

– Вы вечером шляетесь неизвестно где, а я ухаживаю за мужем-инвалидом, зачем мне наряжаться, – заявила с видом много чего повидавшего человека донна Эмма, пытаясь вызвать у Менотти чувство вины, которое та никогда не испытывала. Менотти – судья. Судьям чувство вины неведомо.

Живущие в доме молодые ребята ночи напролет предаются нездоровым фантазиям о половой жизни донны Эммы.

Некоторые утверждают, что однажды, когда донна Эмма неплотно закрыла дверь квартиры, видели, как она в одиночестве орудует гигантскими баклажанами.

Большинство уверено, что это сказки.

– Но образ убедительный, – заметил с ухмылкой Арнальдо.

Арнальдо – сын нотариуса Чеккарони.

Зато ее совокупление с волынщиком из Сульмоны, происходящее раз в год, под Рождество, – вовсе не сказка. Речь идет о некоем Альфредо Саббе, рост метр сорок. Близорукие дамы порой принимают его за гигантский вибратор.

Их внебрачная связь с донной Эммой длится уже много лет.

С тех пор, когда дона Кармине хватил удар, донна Эмма и волынщик больше не прячутся в гараже. Напротив, они оживили многолетние отношения, совокупляясь в гостиной, на глазах у несчастного мужа, у которого изо рта течет слюна и который притворяется, будто смотрит телевизор, слушая хриплые стоны любовников.