Не считая собаки

Лица не разглядеть. Нужно подобраться с другой стороны. Я осторожно отпустил ветки, устроив себе повторный душ, и, попятившись, наступил прямо на Принцессу Арджуманд.

— Мия-ууу! — взвыла она.

Таинственный незнакомец вскочил, запахивая полы плаща. Капюшон слетел.

— Верити!

— Нед?

— Мфу! — фыркнула Принцесса. Я поднял ее на руки, осматривая, не ушиб ли. — Мирр! — смягчилась она и замурлыкала.

— Ты что здесь делаешь? — спросил я Верити, обходя сиреневые кусты.

Она была такая бледная, что миссис Меринг с легкостью приняла бы ее за призрака. Плащ — видимо, какой-то вечерний — промок насквозь, под ним белела ночная сорочка.

— Сколько ты уже здесь сидишь? — Принцесса Арджуманд заворочалась, и я вернул ее на землю. — Не обязательно было докладывать самой, я же обещал, что переброшусь, когда поведу Сирила. Что сказал мистер Дануорти?.. — Только теперь я увидел ее лицо. — Что такое?

— Сеть не открывается.

— То есть как?

— Я здесь битых три часа торчу. Не открывается.

— Сядь и расскажи толком, что случилось.

— Не открывается! Мне не спалось, и я подумала: чем быстрее мы доложим, тем лучше — вернусь еще до того, как все встанут. Поэтому я вышла на переброску, а сеть не открылась.

— Привязка пропала?

— Нет, все на месте. Мерцание есть. Но когда я в него вхожу, ничего не происходит.

— Может, ты что-то не так делаешь? Не туда встаешь, например?

— Я уже где только не стояла, — раздраженно отмахнулась Верити. — Не открывается и все!

— Понял, понял. А что, если здесь кто-нибудь бродит и может тебя увидеть? Бейн, например, или миссис Меринг…

— Я об этом думала. После второй попытки я прогулялась к реке, потом к пруду, потом в цветник — нигде никого.

— А на тебе ничего нет из этой эпохи?

— Тоже подумала. Сорочка реквизитная, из будущего, и нет, ее здесь не штопали и пуговиц не переставляли.

— Может, дело в тебе? — предположил я. — Сейчас попробую сам.

— А вот этой версии у меня не было, — приободрилась Верити. — Следующий интервал где-то через минуту.

Она вывела меня из беседки на травянистый пятачок у шапки розовых пионов. Трава уже подернулась мерцающей дымкой. Я поспешно проверил собственную одежду: пиджак, фланелевые брюки, носки, обувь, сорочка — все реквизитные.

Воздух задрожал, и я шагнул в центр травянистого пятачка. Сияние усилилось.

— У тебя тоже так было?

Сияние резко погасло. На пионах замерцали капельки росы.

— Да.

— Может, это из-за воротничка, — признал я, отстегивая его и отдавая Верити. — Не отличу свои от позаимствованных у Эллиота Каттисборна.

— Нет, — горестно вздохнула Верити, — воротник ни при чем. Мы застряли. Как бедняга Каррадерс.

Я представил на миг, что останусь здесь навсегда — играть в крокет, есть кеджери на завтрак и кататься по Темзе, а Верити будет скользить рукой по янтарной воде и смотреть на меня из-под шляпы с летящей по ветру лентой.

— Прости, Нед. Это я виновата.

— Мы не застряли. Так, ладно, давай побудем немного лордом Питером и Гарриет и просчитаем вероятности.

— Я уже просчитала, — сдавленно проговорила она. — Вероятность у нас одна — все рушится. Как Ти-Джей и предупреждал.

— Глупости. Чтобы разрушить континуум, диссонансу потребуются годы. Ты же видела модели. В 1940 году, может, что-то и рушится, но не через неделю после диссонанса.

В глазах Верити блеснула надежда.

— Так, — произнес я, стараясь вложить в тон побольше уверенности, которой мне очень не хватало. — Ты иди домой и оденься, пока не скомпрометировала нас обоих и мне не пришлось брать тебя замуж.

Она вымученно улыбнулась.

— А потом спускайся завтракать, чтобы миссис Меринг не хватилась и не снарядила за тобой поисковый отряд. После завтрака скажешь, что ушла рисовать, сядешь тут и дождешься меня. Я пока поищу Финча и узнаю, какие у него мысли на этот счет.

Верити кивнула.

— На самом деле скорее всего ничего страшного, просто мелкий сбой, который Уордер пока не отследила. А может, это она закрыла все обратные переброски, пока вытаскивает Каррадерса. В любом случае мы разберемся.

Верити снова кивнула, на этот раз бодрее, и я отправился к Каттисборнам, жалея, что сам не верю собственным увещеваниям и что викторианцы селились так далеко друг от друга.

Дверь открыла горничная в переднике с оборками и чепце.

— Глэдис, мне нужно поговорить с мистером Финчем, дворецким, — сообщил я, отдышавшись.

Я чувствовал себя как греческий гонец, который пробежал от Марафона до самой Спарты, — профессор Преддик бы порадовался. Только тот грек, помнится, рухнул замертво, сообщив радостную весть.

— Простите покорно, сэр. — Глэдис присела в еще более скомканном, чем у Джейн, реверансе. — Мистера и миссис Каттисборн нет дома. Изволите оставить карточку?

— Нет, спасибо. Мне нужен только мистер Финч. Он здесь?

Очевидно, к таким неожиданным поворотам ее не готовили.

— Можете оставить карточку, если желаете, — повторила Глэдис, протягивая серебряный подносик с завитушками.

— А куда уехали мистер и миссис Каттисборн? — не сдавался я. — Их мистер Финч повез?

Глэдис совсем смешалась.

— Мистера и миссис Каттисборн нет дома, — заявила она и захлопнула передо мной дверь.