Не шутите с боссом!

Может, и мне следует относиться ко всему проще и не забивать себе голову взаимоотношениями босса с институтскими друзьями? А самое главное — забыть вообще про эти самые взаимоотношения, будто их не существует. Не интересоваться и ни о чем не спрашивать. Приняв такое лояльное решение, я наконец смогла сосредоточиться и вычитать договор. Распечатав нужно количество копий, я понесла увесистую пачку еще теплых от принтера листов в кабинет начальства, положила на стол и уже повернулась, чтобы удалиться, но вместо этого почему-то сделала то, чего только что обещала себе никогда не делать.

— Так вы теперь партнеры? — спросила я. — Не будете больше его разыгрывать?

Вячеслав Павлович оторвался от бумаг и поднял взгляд на меня. Его глаза потемнели, и вместо небесной сини там заплескался Северный Ледовитый океан.

— Вы спрашиваете это из любопытства или чтобы доложить будущему работодателю? — ровно выговорил он.

Вот теперь мои щеки не просто вспыхнули, они запылали! Все-таки он слышал тот разговор. Но даже если и слышал, неужели он думает, что я сама хотела? Неужели он действительно считает, что я имею привычку отлавливать по ночам его дружков-инвесторов, затаскивать их в укромное место и напрашиваться на работу?.. Но Сашка же сам… Я же… От возмущения и обиды все слова куда-то подевались, и пока я глотала воздух, пытаясь сформулировать что-то более-менее внятное, он продолжал:

— Я понимаю, возможно, вы не захотите здесь работать после всего, что произошло…

Я ошеломленно замерла. Что он имеет в виду под этим «все, что произошло»? Ничего ведь особенного не произошло, кроме… Кроме того, что было в кладовке. Он что, сожалеет? Раскаивается… Почему-то стало холодно, и даже щеки перестали гореть.

— …Но я дам вам хорошие рекомендации, помогу подобрать место получше, только не стоит работать у него. Я знаком с вашим отцом… И чувствую некоторую ответственность.

Ответственность, да. Теперь он заставил меня почувствовать себя невзрачной старшеклассницей с тоненькими хвостиками и прыщиками на лбу. Папиной дочкой, которую взяли, потому что не могли отказать.

— Вы все неправильно поняли, — зачем-то сказала я. Не собиралась я ничего объяснять. Зачем? Но слова вылетали сами. Нашлись, оказывается, когда уже и не нужны: — Он просто сам зашел в комнату, чтобы…

Босс остановил меня жестом.

— Не думаю, что я хочу знать подробности, — отрезал он и пододвинул к себе папку с документами. — Идите, Вероника. Займитесь делом. Не соединяйте меня ни с кем. Мне нужно все проверить. Трудно не ожидать подвоха, когда имеешь дело с такого рода людьми. Понимаете?

Я понимала. А еще понимала, что только что меня выпроводили из кабинета. И не только из кабинета… Почему-то было обидно до слез. Я уже открывала дверь, чтобы уйти, когда за спиной раздался голос:

— Но я все равно его подловлю! Так и передайте, если вы считаете нужным что-то ему передавать.

Я выслушала это молча и, не оборачиваясь, вышла в приемную. Оправдываться и уверять, что шпионить в пользу инвестора вовсе не входило в мои планы, я не буду. Пускай думает, что хочет! И кого хочет, подлавливает.

29

Дни тянулись один за другим, медленно и грустно. Я уже отвыкла от того, что так бывает. Раньше, когда события неслись вскачь, жить было куда интереснее. А теперь вместо американских горок — ровная линия. Ровная линия из бесконечных рабочих дней, наполненных поручениями, расписаниями, документами и Вячеславом Павловичем с его вечным покерфейсом и распоряжениями, отданными безликим голосом. Нет, он по-прежнему был вежлив, дежурно спрашивал, как дела, и получив такое же дежурное «хорошо», утыкался в свои бумаги. В общем, Зевс-громовержец куда-то пропал, а вместо него в кабинете засел какой-то отмороженный робот. Иногда просто руки чесались опрокинуть ему на колени принесенную чашку с горячим кофе, чтобы проверить, точно ли это мой босс, или мне кого-то подсунули? Кого-то, кто держался так отстраненно, словно я его разочаровала. И это было обиднее всего.

Теперь уже я старалась поскорее уйти с работы — а что там делать? Лучше уж встретиться с подружкой или провести вечер в компании с хорошей книгой. Наш инвестор за это время звонил мне дважды — один раз звал в кино, другой — сообщал, что у него в офисе полно свободных должностей.

В один из таких тоскливых дней позвонила мама.

— Вероника, ты ведь не забыла, что в субботу у отца день рождения?

Как бы я могла забыть? Еще вчера выбирала подарок.

— Конечно, не забыла! Если нужно — приду пораньше. Прямо с утра, чтобы помочь приготовить. Мы же в тесном семейном кругу? Или…

— Или! — кажется, мама была не очень довольна. — Он устраивает большой праздник, к тому же за городом, на даче. Приглашает друзей и знакомых, в том числе и старинных знакомых.

Мое сердце замерло, а потом подпрыгнуло и затрепыхалось.

— А каких именно старинных знакомых? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более безразлично.

У меня было такое впечатление, что тембр и интонации сейчас тщательно сканируются и анализируются. Уж не знаю, к каким выводам мама пришла в результате, но вслух она сказала: