Не шутите с боссом!

Упоительно, жадно, не в силах оторваться друг от друга. До темных кругов перед глазами, до остановки дыхания, до боли в припухших губах. Его сердце тяжело бухало мне в плечо сквозь тонкую ткань рубашки, когда и куда делся пиджак, я не заметила. Но это неважно, а важным было запустить пальцы в его густые жесткие волосы, перебирать с наслаждением пряди, все крепче прижимаясь к его губам.

И звуки исчезли, и воздух, и мир вокруг.

Спуститься с небес на землю заставили довольно громкие голоса., а следом за ними и шаги по коридору. Кажется, на этот раз маме удалось быстро одолеть деда Васильича. Они пришли рано. Очень рано.

Я испуганно отпрыгнула от Вячеслава Павловича, словно родители могли видеть сквозь стены. Щеки полыхали как у воришки, застуканного с поличным на месте преступления. Или у них, вроде, шапки горят? А, неважно.

— Ну и куда они делись? — озадаченно спросил отец. — Скоро все съедутся!

— Не знаю, может, пошли прогуляться, дождя-то нет, что в доме сидеть, — предположила мама. Но в ее тоне не было уверенности.

— И то верно! — легко согласился отец. — Значит, скоро явятся. Пойдем разогревать горячее.

Я замерла, не в силах проронить и звука. Вячеслав Павлович дернулся было в сторону двери, но я его удержала. Не хватало еще, чтобы родители увидели нас тут, вместе.

Конечно, совсем недавно в этом бы не было ничего особенного, но сейчас я даже не сомневалась, что у нас просто на лицах огромными буквами написано, чем мы тут занимались. И мне бы совершенно не хотелось, чтобы мама или папа эти «надписи» прочли.

Мы так и стояли неподвижно, пока шаги не стихли где-то в конце коридора.

— Ушли, — прошептала я на выдохе. Теперь, когда эта проблема была решена, актуальной снова стала прежняя. — И что теперь делать? Как мы отсюда выберемся? — в ужасе спросила я.

Вячеслав Павлович пожал плечами.

— Мне казалось, мы будем кричать и звать на помощь. — сказал он.

Логично, черт побери. Мне и самой так недавно казалось, но как-то не вышло.

— Если бы они нас сейчас увидели, сразу бы догадались.

О чем догадались, я говорить не стала. Я и так не знала, куда глаза девать, и смущаться еще сильнее не собиралась.

36

— Значит, надо как-то выбираться, — сказал Вячеслав Павлович.

— Да неужели!? — удивилась я его догадливости.

Но он, не обращая внимания на мой сарказм, подошел к двери. Какое-то время придирчиво ее осматривал, а потом достал из кармана связку ключей, с минуту повозился с замком, и…

Внутри механизма что-то щелкнуло, и дверь открылась. Вот так просто!

Я возмущенно зашептала:

— Так вы с самого начала могли его открыть!

— Видимо, да, — вынужденно согласился он. — Но, справедливости ради, прошу отметить: вы не просили меня попытаться открыть дверь. Вы просили только звонить.

Ну разумеется. Дело во мне! Я даже не стала на это отвечать.

— Пойдемте, только не шуметь.

Перед тем как выйти из комнаты, я замерла на мгновение, ожидая… Чего? Того, что он снова меня поцелует? Так на это нет времени. Нам предстояло еще как ни в чем не бывало появиться внизу в гостиной, и желательно сделать вид, что мы не были наверху, а осматривали окрестности.

Казалось, то же секундное замешательство было и у Вячеслава Павловича. Или он просто пропускал меня вперед.

Я выскользнула за дверь.

Сначала мы крались тихо-тихо, боясь скрипнуть половицей в замершем доме.

Но вдруг снизу донеслись громкие голоса. Зазвучали радостные приветствия, поздравления и шутки. Ого, кажется, гости нарисовались! Неужели те, которые никак не могли приехать по очень-очень уважительным причинам? А теперь, когда распогодилось, очень даже смогли и приехали. Ну да, отец же говорил, что сейчас все соберутся.

Мы спустились по лестнице, прошли по коридору и оказались в гостиной, ставшей уже эпицентром бурного веселья.

— Все за стол, все за стол! — весело командовал папа. — О, Славик, Ника! Где вы ходите? Давайте-ка сюда!

Я приготовилась врать про то, где «мы ходим». Однако ответ не требовался. Отец уже крепко обнимал кого-то из гостей, принимал подарки и поздравления.

Фух, кажется, пронесло! И наша с боссом маленькая тайна так и осталась тайной.

Я еще раз окинула взглядом гостей и поймала недоверчивый мамин взгляд. Ох, кажется, я ошиблась: она точно в чем-то нас подозревает. Надеюсь, хозяйские хлопоты ее отвлекут.

Теперь, когда эвакуация из спальни завершилась, в общем-то, успешно, и напряжение отпустило, до меня с опозданием начало доходить, что совсем недавно случилось…

Мы целовались! По-настоящему целовались! Я украдкой посмотрела на Вячеслава Павловича. По нему вообще ничего такого нельзя было сказать — он вел себя обычно, будто ничего не произошло. И совсем не обращал на меня внимания, включившись в беседу с отцом и его коллегой. Почему-то стало обидно видеть его таким спокойным и понимать, что уж его-то не раздирают сейчас на части самые противоречивые чувства!

Наш недавний поцелуй… Он точно был? Или… А вдруг мне и вправду показалось?