Не слабое звено

— Можете позвать, или дать его номер — он давал мне визитку, предлагал работу, но я, естественно, ее потеряла.

— Хорошо, сейчас позову, только вы подтвердите, что вопрос в работе, окей? — переспросил ее Гоша, она мотнула головой, и он пропал за дверью, что внезапно открылась за его спиной — внешне это была полка, на которой, переплетенные веревками, стояли бутылки.

— Не прошло и полгода, — раздался голос Бори. Таня рассматривала входящих гостей, и не услышала, как Гоша вернулся с Борисом.

— Да, и сама не думала, что приду, но обстоятельства, знаете ли….

— Да знаю, у всех они, обстоятельства. Это сначала кажется, что работая сорок часов в неделю можно добиться финансовой независимости и социальной поддержки, а может и целый орден с путевкой в областную лечебницу! Я слышал ваши разговоры тогда, вы медсестра, — улыбаясь, сказал Борис и указал на столик в углу, возле окна: — Идем, там сядем, обсудим, Гоше работать надо.

Они проговорили не меньше часа. Гоша не мог понять — что нашел такой привередливый Борис в этой невзрачненькой, какой-то загнанной девчушке. А Борис пел соловьем. Много жестикулировал, улыбался ей.

— Это наш новый бармен, Гош, — сказал Борис, когда они вместе подошли к стойке. — Завтра вечером она придет, пусть сразу вливается, иначе, долго все это будет. Учи основным коктейлям — хочет, пусть записывает. Хоть на бумагу, хоть на телефон.

— Понял, только… у нее опыт есть? — удивленно спросил Гоша.

— Нет у нее опыта, но она такие вещи умеет, с которыми люди ездят на фестиваль барменов. Это она тебе потом покажет. — А ты, учись, слушай его во всем, он с виду гневный, а на деле, как моя мама — добрейший парень.

— Хорошо, завтра к десяти я буду, — радостно ответила Татьяна.

— Дай ей доступ к той камере, что над стойкой, и делай все коктейли строго под камерой. Вечером и ночью она смотреть и слушать тебя будет, а потом на видео просмотрит, запомнит лучше. На следующий день пусть уже сама делает, уяснили? — переспросил нас Борис, и мы как болванчики — Гоша от непонимания, а я от радости, мотнули головами одновременно.

— Я не понимаю почему он тебя берет, — прошептал Гоша. — У тебя что-то с ним было, или ты дочь его маминой подруги? — спросил Гоша, как только Борис ушел.

— Не то, и не другое, но раз ты такой любопытный, идем покажу то, что я показала ему, — не обижаясь на добряка, к которому уже прониклась дружескими чувствами сказала Татьяна, и уверенно взяла шейкер. Несколько коктейлей, что она сделала достаточно быстро, хоть и не профессионально как мог бы Гоша, позволили больше не сомневаться в ее возможностях.

Гоша стал хорошим учителем, но они оба понимали, что скоро их совместная работа перерастет в крепкую дружбу, и оба радовались находке в лице друг друга. Он знал о ситуации с ее мамой, и не раз подменял ее, помогал с покупками, ремонтом на съемной квартире, а потом нашел для нее квартиру — знакомый работал на «удаленке», и по полгода жил на островах — квартира пустовала, и он поручился за Таню перед хозяином.

Таня видела, как он смотрит на нее, как пытается помочь во всем, но он не делал шагов для сближения, и она решила, что ей просто показалось — парень просто хороший друг, и это в нем нельзя было терять, заинтересовавшись им как мужчиной.

Деньги позволяли лечить маму в хорошей клинике. Кроме зарплаты, можно было рассчитывать на довольно щедрые чаевые, а когда Борис заметил, что люди идут «на Танюху», он предложил ей бросить работу в больнице.

— Ты должна быть здесь до последнего клиента, особенно в выходные. За пятницу я готов платить тебе больше, хоть и знаю, что чаевые у тебя достойные. Ты теперь лицо этого бара, а высыпаться нужно каждому, даже столь одаренному, — сказал Борис, отвел ее за тот же угловой столик, и нарисовал схему, которая явно указывала на то, что ее работа в больнице приносит только хлопоты и усталость. Таня внимательно выслушала своего начальника, взяла пару дней, чтобы обдумать его предложение. Она считала, что настоящая работа, это та, которая навсегда, и хотела как и мама, работать в одном месте всегда.

Так Татьяна осталась в баре, уволившись из больницы. Мама шла на поправку, и Таня приняла решение оставить ее в Москве. Днем она была дома, и они могли вместе гулять, пить чай, разговаривать. Поспать ей нужно было всего пять шесть часов, и в обед она просыпалась полная сил.

Да и авралов теперь не было — любители коктейлей — не роженицы, и даже не их взволнованные пьяные мужья, что околачиваются у дверей, взывая к персоналу, умоляя пропустить хоть на пару минут.

Тане начала нравиться эта ночная жизнь, где она забывалась среди веселья и раскатов смеха о той ее настоящей жизни, в которой есть страх за маму, страх подвести ее — не успеть дать все необходимое.

Но жизнь распорядилась совсем иначе.

Глава 3

Из больницы позвонили, и сообщили, что маме стало хуже. Таня только пришла с работы, и планировала лечь спать — обучение шло полным ходом, и за неделю она получила не только зарплату, но и чаевые, которые позволили продолжить лечение.