Не смотри назад

– Наперстянка? – переспросила Несса и нахмурила лилейно-белый лоб. – Ах! Да, Карин говорила. У нас цветок считается несчастливым, однако она, начитавшись книг о магии, вбила себе в голову, что, пока еще молода, у нее есть шанс обрести магический дар и наперстянка ей в этом поможет. Потому пользовалась любой возможностью сорвать эти колокольчики. А правда, что в них живут души умерших? Так, может, дух вашей сестры как раз и…

– Оставьте в покое дух моей сестры! – не сдержавшись, рявкнула Али. – Не селился он в цветках наперстянки и не убивал Карин! Ее смерть – дело рук дурного человека, и его за нее повесят!

Выдохнув и устыдившись за свой срыв, она извинилась и продолжила беседу. Не следовало обвинять девушку в том, что в ее голове под аккуратно уложенными темными локонами варился компот из всего, что она когда-либо прочитала, услышала и сама себе надумала. В том, как могут влиять на людей прочно укоренившиеся суеверия, Алита уже успела убедиться. Достаточно вспомнить Илну. Конечно, сейчас напротив сидела юная госпожа, а не малообразованная горничная, однако едва ли истинная разница между этими двумя так уж глубока, и Несса Финрун наверняка хорошо знала, что надлежит делать с кусочком свадебного торта.

– Кажется, мне тоже приходилось слышать о том, что наперстянка и некоторые другие растения могут разбудить в человеке магию, но это, насколько я знаю, ничем не подтверждено. А по какой причине Карин хотела обрести дар? Из-за Томиана?

– Ага. Считала, что так станет ему лучшей женой и будущие дети гарантированно унаследуют магические способности. Но ему она про свои цели не говорила – хотела однажды удивить.

– И что же еще она делала, кроме того, что собирала наперстянку? – уточнила Алита.

– Все, что было в ее силах, думаю. Но всех подробностей Карин не сообщала даже мне. Недавно вдруг заявила, будто вскоре должны наступить какие-то значительные изменения, однако я ей не поверила, и она, обидевшись, не стала больше ничего рассказывать.

Али сочувственно помолчала, глядя на погрустневшую девушку и думая об ее подруге, так доверчиво послушавшейся каких-то авторов-шарлатанов. Хорошо еще, что в их советах требовалось всего лишь носить с собой наперстянку, а не добавлять ее в еду и питье в неограниченных количествах, что массово делалось до того, как обнаружили в ней опасность! Никто еще не выяснил доподлинно, каким образом зарождается магический дар, и едва ли что-то могло бы помочь искусственным путем его приобрести, хотя, несомненно, желающих отыскалось бы множество.

Поблагодарив Нессу, Алита покинула дом, унося с собой план, с помощью которого ей предстояло отыскать тайник, где две любопытные глупышки спрятали шкатулку Роны. Видимо, именно в той и хранились бумаги сестры, которые не удалось найти в ее комнате. Подавляя жгучее желание немедленно отправиться на поиски, Али вернулась в контору, куда человек градоправителя уже привел племянника все еще отсутствующего на рабочем месте альда Нодора.

Молодой человек маялся в комнатушке, где, казалось, стало еще больше пыли. На круглолицего дядюшку он внешне нисколько не походил. Худощавый, с жидкими волосами и торчащим кадыком. Недешевая одежда смотрелась на нем так, словно была на несколько размеров больше. Или точно ее сшили на вырост.

– Меня зовут Эгвуд Тирн, – пробормотал он. – И я не убивал Карин Лекут. Весь вечер и ночь дома провел, занедужил, куда-то идти сил бы не хватило.

– Что-то у всей вашей семьи слабое здоровье, – хмыкнула Алита. – И кто же надоумил сказать, будто Томиан Ристон, с которым вы пребывали в приятельских отношениях, целовал девушку, если они всего лишь разговаривали у тех кустов? Совсем не стыдно?

– Стыдно… Но все и так… для него… все девушки бегали за ним, он маг, богач и красавчик, а я… Только разве я стал бы душить Карин? Я б ее и пальцем не тронул… Жениться на ней хотел, ведь дядя же мне обещал, что пойдет к ее родителям и попросит за меня… Как бы замечательно все сложилось тогда! Я всю жизнь мечтал, что она станет моей…

– Кто-нибудь, кроме матери, может подтвердить алиби на время убийства? – холодно осведомилась она, прервав сбивчивый поток излияний, больше напоминающих жалобы.

– Матушка сидела возле моей постели. Еще припоминаю, что она посылала слугу за врачом для меня, но того не оказалось дома, а затем мне полегчало, и я заснул. Вот и все. Скажите, вы ведь верите моим словам, да? Меня не посадят в тюрьму?

Не успела Алита его остановить, как собеседник опустился перед ней на колени и схватил за руку.

– Пожалуйста! Я не могу оставить мать! У нее нет мужа и других детей, а если еще и со мной что-то случится… Можете поговорить с ней сами! Она подтвердит мои слова – все до последнего!

Али вздохнула и потребовала, чтобы племянник ее начальника поднялся с колен. Когда тот снова сел за стол, она сходила за чернилами и бумагой. Следовало, чтобы он написал признание в лжесвидетельстве, сделанном из ревности и зависти к чужой любви.