(Не)спорь с драконом на любовь!

Я встала и обвела взглядом присутствующих: все отстранены, словно мои слова — пустой звон, и ни на что не повлияют.

— Я, графина Баррэт-Драмор, хочу сделать официальное заявление. Я нахожусь в ясном уме и полном здравии и не нуждаюсь в опекунах. Я достаточно состоятельна, чтобы обеспечить себя. Мой адвокат приготовил выписки по моим банковским счетам и предоставит их в качестве доказательств… — На кончиках пальцев все больше концентрировалась магия, которую я пыталась удержать, сжав кулаки. — У меня нет проблем с обществом, и мое поведение соответствует общепринятым нормам. Обвинения графа Драмора ложное, его цель — дискредитировать меня и взять под контроль мои финансы и магию моего покойного супруга графа Айкина Баррэта…

Главный судья повернулся к соседу по столу и что-то прошептал. Шестерфилд ободряющее улыбнулся мне.

И тут все пошло не так. Мои руки стали сиять, по ладоням пробегали тонкие нити молний.

— Госпожа графиня, что происходит? — встревоженно спросил судья.

— Это у меня от волнения, — ответила я и спрятала руки за трибуну.

Но стало только хуже. Магия прибывала и совершенно мне не подчинялась. Я дёрнула рукой, чтобы снять напряжение в пальцах, и вся сила, что концентрировалась на их кончиках, ударила в трибуну. Мебель с грохотом разнесло в щепки, они полетели в присутствующих. Раздался женский крик, началась паника. Судья с перепуганными глазами и съехавшим набекрень париком вылез из-под своего стола и с громким стуком деревянного молотка истерично крикнул:

— Домашней арест графине Баррэт-Драмор! До выяснений обстоятельств дела!

***

Я сидела в кресле в своем кабинете. Возле меня на кофейном столике дымился чай с мятой и чебрецом, который мне заботливо принесла Макбет. Я чувствовала себя уставшей и раздавленной. На эмоциональное потрясение наложились истощение после выплеска магии.

Шестерфилд расположился за секретером. С угрюмым лицом он перекладывал документы, делал записи в блокнот и еще больше хмурил брови. После возвращения из зала суда, в котором я устроила погром, он не произнес ни слова.

— Все совсем плохо, или есть призрачная надежда все исправить? — заговорила я.

Мужчина вздрогнул, словно забыл, что в комнате присутствует еще кто-то кроме него.

— Инцидент в суде значительно усугубил ваше дело.

— Меня отдадут отцу?

— Под чью-то опеку точно отдадут. Но мы можем предложить другого опекуна. Граф Драмор ваш ближайший родственник. Но у него есть один минус — он не владеет магией и не сможет сдерживать ваши силы. Идеально было бы, если бы этот человек был вашим мужем.

— Я не хочу замуж, пока не разберусь в себе. Есть вариант без кольца и подвенечного платьев?

Нотариус тяжело вздохнул.

— Супруг стал бы идеальным вариантом. Но у вашего отца, как ближайшего родственника, больше преимуществ.

— Значит надо сделать так, чтобы он его лишился. Рассказать о том, что он затевает и в какие коварные схемы хочет меня вянуть ради своей выгоды.

— У вас есть кандидаты на роль опекуна? Это должен быть человек с идеальной репутацией.

Я грустно ухмыльнулась.

— Блэйк, граф Оллрэд. Он бы смог взять на себя эту миссию.

В кабинет вошел дракон с взъерошенными волосами. Он словно почувствовал, что сейчас говорят о нем. Подошел ко мне и стал на колено у кресла, обхватив ладонями мою руку.

— Бэлла, что случилось? Гудит вся столица.

Веки мои стали тяжелеть. Я еле держалась, чтобы не заснуть.

— Сила вышла из-под контроля во время заседания.

— Почему ты мне не рассказала о слушании? Я бы не пустил тебя одну.

Шестерфилд поднялся, сложил документы в ридикюль.

— Все навалилась…

— Госпожа Баррэт-Драмор, я закончил с делами на сегодня. Если выяснятся новые обстоятельства вашего дела, я обязательно извещу. Будем готовиться ко второму слушанью.

— Спасибо, Шестерфилд.

Он вышел из кабинета, оставляя нас одних. Я смотрела на Блэйка, и казалось, что я чувствую к нему тепло в груди, или это мой разум пытался меня в этом убедить. Я охмелела от усталости и произнесла то, что меня больше всего гложило:

— Блэйк, мне кажется, я тебя больше не люблю.

Он не удивился, его лицо было непроницаемым.

— Почему ты так решила? — спросил ровным голосом.

— Наша любовь была не настоящей. Я выпила приворот на свадьбе, но отворотное зелье мне дали только вчера.

— Кто дал? Когда? — он хмурился.

— В посылке без отправителя была шкатулка. Я открыла ее, и оттуда появился дым, которого я надышалась и уснула. А утром я уже ничего не чувствовала.

— Это было не отворотное зелье, — сказал он уверенным тоном.

Я даже удивилась его осведомленности.

— Я что же тогда?

— Не знаю. Но точно не оно. Зато понятно, почему ты была такой странной с утра. Из тебя плохая лгунья, Бэлла.

— Почему ты уверен, что это был не отворот? — повторила я вопрос.

— Потому что я люблю тебя, несмотря на все заклятья и колдовские чары. Мои чувства к тебе никогда не изменятся. Один раз я решил, что наша любовь — порождение магии, второй раз я такую ошибку не совершу. И даже если ты выгонишь меня из дома — я не уйду. Буду сидеть на твоем пороге и в дождь, и в бурю, пока твое сердце не дрогнет.

— Но я не…