Не суди по оперению

– А теперь, коли я уже села – поверь, мне, с моими далеко не молодыми суставами, это было не так легко – за стол!

Алекс уже собирался устроиться на полу, как она ему сказала:

– Дай мне, пожалуйста, мою сумку.

Он пошел за огромной сумкой Максин. Несмотря на все многочисленное содержимое, она оказалась на удивление легкой. Максин покопалась в ней и вытащила большую косметичку с лекарствами, которую Алекс уже видел накануне.

Из косметички она извлекла дюжину таблеток и с невероятной скоростью привычно проглотила их.

– Для собравшейся умирать вы неплохо заботитесь о себе.

– Но я, кажется, еще жива. И продолжу сражаться до конца.

– Рад от вас это слышать, – улыбнулся довольный Алекс.

Максин, изумившись только что произнесенным словам, предпочла промолчать и скрыть свое смущение, отхлебнув чаю.

Да, продолжать сражаться… Ей казалось, она сражалась всю свою жизнь, так что одной битвой больше, одной меньше… Нет, она устала. У нее не было больше ни желания биться, ни энергии. Она проводила чудесные минуты с Алексом, но знала, что это не более чем пауза.

Максин, конечно, желала бы провести с ним гораздо больше времени. Ах, если б они встретились пораньше! Она знала, что ее состояние очень скоро ухудшится. И не хотела, чтобы он увидел ее изменившейся.

Но пока что он видел в ней абсолютно нормального человека, в отличие от обитателей дома престарелых. Там все, казалось, приняли старость как неизбежную и неизлечимую болезнь. Ее проблема заключалась в том, что она была другая. Впрочем, она всегда была не такой, как все, и видела все по-своему. То, что понравилось в ней обоим мужчинам ее жизни, Леонару и Шарлю, отдаляло ее от окружающих, от обыкновенных людей, как говорил Алекс. Она никогда не была обыкновенной и, разумеется, не станет такой и сейчас. Она умрет, сохранив достоинство, поскольку она так решила. Она будет жалеть только о двух вещах, только две мысли не дадут ей мирно уйти из жизни: она так и не увидела свою дочь и должна оставить Алекса. Две потери на одного человека – это многовато.

Хорошо, она продолжит бороться, чтобы оставаться самой собой, чтобы не отступать от своих убеждений.

Она не хотела, чтобы Алекс понял, о чем она думает, ситуация и без того была тяжелая. Они провели потрясающий день вчера, она надеялась, что и сегодняшний окажется не хуже. Может быть, их арестуют. А может быть, они доберутся до места. Она ничего об этом не знала и не роптала. И должна была ухитриться сделать так, чтобы и Алекс поступал таким же образом.

– Помнишь, вчера мы говорили о том, что надо запретить своему рассудку думать вперед.

– Да.

– Так вот, сейчас мы так и будем поступать. Будем принимать только те решения, которые касаются настоящего. И всячески избегать строить планы на будущее, пугаться его или думать о нем.

– Я что-то не очень понимаю, как это сделать. Кажется, это непросто.

– Для того, кто, как ты, задает слишком много вопросов, это будет тяжеловато, но я уверена, что у тебя получится. Первый вопрос первого упражнения: ты хочешь еще один boortsog?

49

После душераздирающей сцены прощания Максин с администратором, достойной расставания Розы и Джека из «Титаника», они уехали из отеля-юрты. Любезный администратор даже предупредительно снабдил их канистрой бензина, чтобы они смогли добраться до ближайшей заправки в сорока с лишним километрах отсюда.

Итак, они снова пустились в путь. У Алекса, довольного тем, что он очутился в привычной обстановке внутри «Твинго», было легко на душе. Они быстро отмахали сорок километров, и ни один полицейский патруль не задержал по пути.

Они приехали на заправку, которая, хоть и находилась на муниципальной трассе, была совершенно пустой. Единственный служащий, судя по всему, давненько не видел клиентов, поскольку бросился к ним, предлагая помочь. Алекс ни разу не встречал никого, кто бы взялся заправлять его машину, и был весьма удивлен. Максин, припомнив времена, когда заботилась больше не об экономии, а о качестве обслуживания, пришла в восторг от того, что обходительность еще не окончательно канула в вечность.

Заправщик, однако, не сводил глаз исключительно с Алекса, выглядевшего весьма импозантно в своем костюме из «Прада». Что до старой дамы, то она не без сожаления облачилась в прежнюю одежду, добавив к ней найденный в юрте toortsog, который она выкупила у администратора. Таким образом, ее плиссированную юбку, лавандовый кардиган и нитку жемчуга на шее дополняла круглая национальная монгольская шапочка. У Алекса не хватило духу попросить Максин снять ее. Она так гордилась ей. И молодой человек подумал, что если их остановят полицейские, то он на худой конец силой снимет ее с Максин.

Заправщик пожирал глазами Алекса, отчего тот стеснялся все больше и больше. Он прошептал Максин, развернувшись спиной к молодому человеку:

– Он очень странно смотрит на нас. Я уверен, что он нас узнал. Должно быть, он вызвал полицию и тянет время, наполняя бак со скоростью черепахи. Надо уходить.

– Неужели ты бросишь твою «Твинго»?