Не судите. Истории о медицинской этике и врачебной мудрости

Закон придерживается черно-белого подхода к гипотетическим сценариям. Если вероятность совершения события превышает 50 %, значит, оно должно было произойти. В деле Грегга против Скотта доктор Скотт по небрежности квалифицировал раковую опухоль как доброкачественную. В результате начало лечения неходжкинской лимфомы мистера Грегга запоздало на 9 месяцев. Опухоль разрослась, и его шансы на выздоровление снизились с 42 до 25 %. Палата лордов при разногласиях постановила, что, так как исходная вероятность была меньше 50 %, результат оказался бы неизменным. Больной в любом случае не выжил бы. Иск был отклонен из соображений причинности.

Критерий «если бы» был усовершенствован в деле Бейли против Министерства обороны. Миссис Бейли поступила в госпиталь для удаления камней из желчного пузыря. В послеоперационном периоде она не получила нужного лечения, чрезвычайно ослабела, у нее возник панкреатит, не связанный с небрежным лечением. Ее перевели в другой госпиталь, где она захлебнулась собственной рвотой, перенесла остановку сердца и инсульт. Судья постановил, что именно крайняя степень слабости, вызванная неправильным лечением в первом госпитале, стала реальной причиной ее неспособности защитить дыхательные пути от рвотных масс и последующей гипоксической травмы. Этого оказалось достаточно для установления причины.

Итак, повторим: врачей невозможно обвинить в небрежности, если только 1) врачебный долг не обязывал их помогать больному, 2) они нарушили этот долг, 3) нарушение стало причиной или содействовало травме пациента.

Судья как специалист по медицинской этике

Д. было 36 лет. По умственному развитию он находился на уровне 6–9 лет, коэффициент IQ у него был равен 40. Последние 10 лет жизни он состоял в любовной связи с женщиной, назовем ее П., страдавшей нарушениями обучаемости. В 2010 году П. забеременела. Родившийся ребенок разрушил отношения пары: Д. и П. практически разошлись. Оба родителя не имели возможности содержать ребенка, так что совет начал процедуру передачи его под опеку. Д. был настолько расстроен случившимся, что не хотел более иметь детей. В 2012 году суд постановил, что Д. не имеет права соглашаться на сексуальные отношения, и поэтому Д. и П. могли теперь встречаться только при свидетелях. Такое ограничение повлекло за собой существенную утрату автономии Д.

Чтобы разрешить ту проблему, родители Д. стали обдумывать перспективы вазэктомии для своего сына. Риск хронической или сильной боли в области мошонки после операции, по оценке экспертов, составлял 0,5 %.

На заседании Опекунского суда, состоявшемся в июле 2013 года, судья Элеанора Кинг оказалась перед следующим вопросом: соответствует ли вазэктомия наилучшим интересам Д.? Обратившись к экспертам, суд определил, что на самом деле Д. дееспособен в принятии решения о сексуальной близости, однако не может сам принимать решение относительно контрацепции. Суд рассмотрел несколько факторов и заключил, что Д. был способен формировать независимые взгляды. Суд был удовлетворен тем, что Д. не хотел более иметь детей, а также выяснил, что Д. «в общем склоняется к идее вазэктомии», хотя на самом последнем заседании заявил, что предпочел бы пользоваться кондомом.

Суд оценил возможность того, что Д. будет пользоваться презервативами. Несмотря на долгие тренировки, Д. с трудом умудрялся надевать его. Эксперт сообщил, что в том случае, если Д. будет пользоваться кондомом, риск беременности для его партнерши за год составит 18 %. Суд заключил, что перспектива использования им этого предохранительного средства «в лучшем случае ненадежна», а также отверг возможность того, что контрацептивами будет пользоваться и П., подружка Д., посчитав ее ненадежной.

Далее суд обратил свое внимание на последствия новой беременности. Он изучил возможный психологический ущерб не только Д., но и для его родителей. Определение гласит: «Суд не является непосредственно озабоченным интересами родителей Д., однако его касается то, каким образом переживаемые ими расстройства воздействуют на благополучие и удобство Д., и очевидным образом признал это влияние значительным».

Наконец, суд рассмотрел перспективы жизни Д. в том случае, если вазэктомия не будет сделана. Он решил, что даже с учетом того, что Д. обладает правом соглашаться на секс, он все равно будет вынужден оставаться под пристальным наблюдением, что не соответствовало бы его наилучшим интересам. Судья отметил, что все, кто ухаживает за Д., хотят видеть его самостоятельным, чтобы он мог встречаться с подружкой за кофе или прогуливаться по городу с друзьями.