[Не] Святой Себастьян

Если тебя просят не входить, то надо подождать.

НАСТЯ

(саркастически кивая в сторону стола с догорающей свечой)

Дрочишь при свечах?

СЕБАСТЬЯН

А что остается делать, если некому мне помочь?

НАСТЯ

(морщась)

Ты уж извини, я не…

СЕБАСТЬЯН

(злобно скалясь)

Ты не такая, ты ждешь трамвая! Хватит! Сколько можно? Сколько можно играть в кошки-мышки?!

НАСТЯ

Я не…

СЕБАСТЬЯН

Выйди из комнаты и погаси свет!

НАСТЯ

(поднимая с пола кусок бокала)

А бить посуду – это тоже такой фетиш?

СЕБАСТЬЯН

Уходи.

НАСТЯ

Нет.

Себастьян хмуро наблюдает за тем, как Настя подметает пол и выбрасывает разбитые бокалы и скомканные страницы. Прибравшись, Настя выходит из комнаты и заносит тарелку с бутербродами и бутылку вина, видимо, оставленные где-то в коридоре блока.

НАСТЯ

Ужин.

СЕБАСТЬЯН

(вскидывая бровь)

Ты всегда так ужинаешь?

НАСТЯ

Нет. Только когда картошка с тушенкой сгорают до тла.

СЕБАСТЬЯН

Чудо ты криворукое.

НАСТЯ

Кто бы говорил! Но это только подтверждает мою теорию о том, что главный закон мироустройства – это закон падлости.

СЕБАСТЬЯН

Вообще-то официально он называется законом Мёрфи. Anything that can go wrong will go wrong.²⁴

Настя открывает вино и разливает его по кружкам.

СЕБАСТЬЯН

Выключи свет.

НАСТЯ

А без романтики никак?

СЕБАСТЬЯН

Можешь и свечу задуть тоже. Или включить лампу. Но только избавь меня от верхнего света. Терпеть ненавижу.

НАСТЯ

(включая полуполоманную настольную лампу на крышке пианино)

«Терпеть не могу» или просто «ненавижу».

СЕБАСТЬЯН

Терпеть ненавижу. За что пьем?

НАСТЯ

Давай уже просто смиримся с тем, что мы алкоголики, и перестанем выдумывать поводы, чтобы выпить.

Они выпивают по глотку в тишине.

НАСТЯ

Мне захотелось перечитать «Дориана Грея». Прости.

СЕБАСТЬЯН

(беря бутерброд)

Не надо извиняться. Это просто роман Оскара Уайльда. Фу, что за сыр?

НАСТЯ

Российский.

СЕБАСТЬЯН

(театрально)

Гадость какая. Эх, закатилось мое «Солнце фьордов»…

НАСТЯ

Чего?

СЕБАСТЬЯН

Ты не помнишь? Сыр такой был. Дорблю. Но после санкций его не стало. А если в стране исчезает хороший сыр, дело – дрянь.

НАСТЯ

(язвительно)

А тебе только голубой сыр на тарелочке с голубой каемочкой подавай!

СЕБАСТЬЯН

Ты на что намекаешь?

НАСТЯ

Ни на что. Ну, почти. Я хочу понять тебя. Все-таки о Дориане Грее. Где правда, а где – вымысел?

СЕБАСТЬЯН

Нужно уметь читать между строк.

НАСТЯ

То есть?

СЕБАСТЬЯН

То, что написал Уайльд – это аллюзии и аллегории. Если хочешь увидеть меня, перестань воспринимать все буквально.

НАСТЯ

Тогда расскажи историю о Сибилле.

СЕБАСТЬЯН

Действительно хочешь это услышать?

НАСТЯ

Хочу. В свете всего, что ты уже рассказал, я не боюсь правды.

Рим, 1618 год

Нам было по шестнадцать, когда мы с Эмилией решили, что Влюбленные все-таки должны действительно испытать то, что они изображают на сцене. И однажды я решился сам пойти в наступление. Я затащил свою Влюбленную в темный угол нашей лачуги, когда все ушли на воскресную службу, и мы принялись целоваться, медленно переходя к более серьезным действиям. В тот момент она была, кажется, счастлива, потому что уже несколько лет безуспешной козой скакала вокруг меня. И тут в дверях возник Доктор. Думаю, он просто заметил, что Влюбленные не пришли в церковь, и побежал нас искать. Вот так мы и узнали, что были друг другу сводными братом и сестрой. Большего позора и отвращения я не испытывал никогда. Думаю, она тоже. В действительности мало кто знал, что у нас был общий отец. Точнее, знал только Доктор. Потому что он и был нашим папочкой. Короче, трагикомедия с внебрачными детьми и внезапно обретенными родителями была у нас не только на сцене, но и за кулисами. Он сознался, что семнадцать лет назад изменил своей беременной жене с моей матерью, и она тоже залетела. Поразмыслив, они решили сохранить свою интрижку в тайне, и моя мать наплела всем, что переспала с каким-то скитальцем. К счастью для отца, ему не пришлось долго жить в своем гареме, как я говорил, моя мать скончалась от тифа через год после моего появления на свет.

После не состоявшегося инцеста мы поговорили с Эмилией по душам и решили навсегда закрыть эту тему. Наше родство мы также сохранили в тайне. Ее стареющая мать, все еще игравшая Коломбину, была хорошей женой Доктору, и мы решили не разрушать их союза, к тому же, труппа, узнав нашу тайну, не позволила бы нам играть Влюбленных. Мы постарались вернуть прежнюю жизнь, но прежней она уже не могла быть. Никколо в свое время сказал, что я переигрываю. И я действительно перебарщивал с экспрессией. Но причиной тому было не отсутствие чувства меры, а постоянное ощущение, что мы ходим по лезвию ножа. Ведь никто не догадывался, что актеры-Влюбленные – на самом деле брат и сестра. И, хотя Эмилия не вызывала во мне физического желания, меня заводило ощущение преступности наших действий. На сцене я позволял себе достаточно откровенно распускать руки и целовать ее без театральных уловок.