[Не] Святой Себастьян

Ты неправ. Во-первых, в свои пятьдесят три он выглядел прекрасно, во-вторых, наши отношения, как можно уяснить из их продолжительности, далеко не сводились к постельному режиму, в-третьих, если бы я ему сам признался в том, что мне захотелось свежего мяса, он бы простил меня, и никакого скандала не произошло бы. Да, логически все можно оправдать: и то, что я не хотел его расстраивать почем зря, когда скрыл измену, и то, что я не мог предсказать исхода своей лжи… Но как заставить замолчать свою совесть?

ТОМАС

Для начала исповедаться. Рассказать кому-то об этом. Ну, собственно, у тебя это уже, можно сказать, получилось.

СЕБАСТЬЯН

А дальше что? Окей, ты знаешь правду и не осуждаешь меня. Но мне от этого не легче.

ТОМАС

А знаешь, почему?

СЕБАСТЬЯН

Почему?

ТОМАС

Потому что ты опять сочиняешь на ходу.

СЕБАСТЬЯН

(помолчав какое-то время)

Это серьезная предъява, Том. Я открыл тебе душу, а ты обвиняешь меня во лжи.

ТОМАС

Просто я тебя знаю. И это не похоже на тебя. «S.S.» – это ведь сокращение от «Святой Себастьян», верно?

СЕБАСТЬЯН

Или войска Третьего рейха.

ТОМАС

У немцев молнии были. А у тебя – две извивающиеся загогулины на шкатулке с канифолью. И в нотах Ваньхаля. Святой Себастьян – это ты.

СЕБАСТЬЯН

Нет. Не святой. Моя фамилия – Шмид. По-нидерландски пишется через «s». S.S. – мои инициалы, но это не Святой Себастьян, а Себастьян Шмид. Шкатулка для канифоли – подарок Насти. А про ноты, да, я соврал. Тот немец, что подарил их, написал посвящение для меня.

ТОМАС

Тогда почему ты соврал в прошлый раз?

СЕБАСТЬЯН

Не знаю. Просто, думаю, тогда было не место и не время вспоминать мою прошлую жизнь…

ТОМАС

За все эти годы ты почти ничего не рассказывал об Амстердаме.

СЕБАСТЬЯН

Ты не спрашивал.

ТОМАС

Я не имею привычки лезть в чужую жизнь, потому что считаю, что люди должны рассказывать о себе сами, если им этого хочется. Но теперь, пожалуй, я спрошу.

СЕБАСТЬЯН

Да, пожалуйста.

ТОМАС

Что ты натворил? Почему вы перебрались в Исландию под видом отца и сына?

СЕБАСТЬЯН

Я ведь рос в детдоме. Но мне нужны были деньги на развлечения, модные тряпки и наркоту. Поэтому днем я был прилежным учеником, а по вечерам «зажигал красные фонари». Когда Настя об этом узнал, он в срочном порядке усыновил меня и увез из страны.

ТОМАС

А почему ты знал исландский?

СЕБАСТЬЯН

Потому что всегда мечтал уехать в Исландию. Хотел на север, туда, где нет суеты, мечтал о северном сиянии… Исландия – рай для интровертов вроде меня. А когда Настя поставил меня перед фактом, что теперь я его сын, и мы уезжаем, то разрешил мне самому выбрать страну.

ТОМАС

Что-то не вяжется. А когда начался ваш роман?

СЕБАСТЬЯН

Настя был в жюри на конкурсе юных музыкантов. Я тогда ничего не выиграл, но Настя предложил сыграть с ним сонату Корнела. Ту самую, которую ты нашел среди наших нот. Так мы и подружились. А когда мне было семнадцать, я решил, что я уже достаточно взрослый, и признался ему в любви, но потом внезапно открылась моя обратная сторона жизни. Короче, Настя поставил условие: либо мы уезжаем и начинаем новую жизнь, либо я остаюсь мальчиком напрокат, и на этом наш роман оканчивается, не начавшись. Разумеется, мы уехали. Вот и все.

ТОМАС

У тебя всегда все очень просто. Но почему-то вся эта простота кажется какой-то ненастоящей. У тебя есть объяснение для всего. Но мозаика все равно не складывается. Не знаю, почему. Какие-то странные совпадения, странные стечения обстоятельств… Шмид… Но мама тебе пела на итальянском. И при этом, ты называешь себя русским.

СЕБАСТЬЯН

Прежнюю фамилию я унаследовал от отца, а моя мать была итальянкой. А вот русским я стал из-за Насти. Я не хотел помнить свою прошлую жизнь, ту жизнь, что была до него, и потому я взял его фамилию, принял его язык и его культуру. Он научил меня очень многому. И, к тому же, мало кто знает, что усыновление было фикцией. Но других вариантов просто не было. Том, ты мистик. Ты ищешь тайные знаки там, где их нет. Но иногда все намного проще, чем кажется. Все банально, как шестью семь – сорок два.

ТОМАС

Шестью девять.

СЕБАСТЬЯН

В смысле? Считать разучился?

ТОМАС

Ты же имел в виду главный вопрос жизни, вселенной и всего остального?

СЕБАСТЬЯН

Ну, да. Сколько будет шестью семь?

ТОМАС

Шестью девять. Точнее, «чему равно произведение шести и девяти»!

СЕБАСТЬЯН

Бред какой-то.

ТОМАС

Шестью девять! Спорим?

СЕБАСТЬЯН

На что?

ТОМАС

На пиццу!

СЕБАСТЬЯН

А вот спорим!

Себастьян проецирует на стену статью из Википедии и удивленно читает.

ТОМАС

Проблемы с памятью?

СЕБАСТЬЯН

Я похож на человека, который может забыть главный вопрос вселенной?

Себастьян продолжает поиск и в конце концов находит старую русскую pdf-версию книги.

СЕБАСТЬЯН

Вот оно!

ТОМАС

Что?

СЕБАСТЬЯН

«Путеводитель» мы читали с Настей. На русском. И в русском переводе была ошибка. То есть, видимо, редактор решил, что Дуглас Адамс не умеет считать, и исправил его.

ТОМАС

Подожди, а не ты ли говорил, что «Путеводитель» включен в программу средней школы в Нидерландах?

СЕБАСТЬЯН