(не)свобода

– Что вам надо? – оборвал его Фомин. – Я же понимаю, что вы не лекции по психологии или этике мне пришли читать.

Человек в черном кивнул, потом подвинул к Фомину файл с документами. Это было постановление о передаче дела по подследственности: от Романова дело Альберта Матвеева, директора театра имени Шевченко, передавалось Фомину – и еще какому-то Уланову, Фомин не знал его.

– Я так понимаю, выбора у меня нет.

Стригоев обошел кругом Фомина и положил ему на плечо погон Романова.

– Почему же? – улыбнулся человек в черном. – Просто иногда выбор делать невыгодно. Тут вакантная должность сама вам в руки просится, неужто будете упускать? Ну, или погоны получит ваш товарищ Уланов, – с улыбкой пожал плечами Стригоев. – Нам всё равно, кто сделает эту работу. Но, разумеется, никто не будет преследовать вас, если вы откажетесь. Просто едва ли такое резонансное дело, с такими карьерными перспективами, которое бывает буквально раз во сколько-то лет, может…

– Ладно. Черт с вами. Давайте вашу бумажку, – сказал Фомин больше не из-за убедительности доводов, а для того, чтобы человек в черном наконец-то заткнулся.

Осклабившись, Стригоев взял со стола постановление. Фомин протянул руку, но Стригоев не торопился его отдавать.

– Помните, капитан, с погонами из этого дела уйдет только один из вас.

Целлофан файла был холодный на ощупь. Человек в черном на прощание кивнул – и исчез в коридоре.

Мужика, который видел ангелов, в итоге приговорили к условке. Фомин радовался: ого, оказывается, не всё продается и покупается!

Он не сразу нашел свою менторшу. Лучше бы и не находил… Когда он вышел из здания суда на свежий воздух, то первым, что он увидел, была адвокатесса: в своей шикарной шубе и с сумочкой от «Yves Saint Laurent» на предплечье она избивала зонтиком и черными сапогами от «Pierre Cardin» скомканного на земле бездомного – ненамного отличающегося от их подзащитного, который только что избежал отправки в колонию. Адвокатесса отвлеклась от своего занятия всего один раз: посмотрела на зависшего в паре метров от нее Фомина и сказала (с гримасой отвращения, которая сделала бы честь маскам театра Кабуки):

– Я выхожу, а этот бросается ко мне и хватается за сумку! Говорит, поесть дай, я говорю, нету у меня поесть, сама голодная! А он дай да дай, и сумку так на себя еще тянет! Какой-то пиздец, я думала, ну всё, сейчас спиздит у меня сумку и убежит, тварь ебаная. Ну чего ты вылупился, Леша? Ментов зови! Ну или вон приставов попроси, чтобы ментов вызвали! Леша, ну хули ты…

Фомин последний раз посмотрел на бездомного – с красным, заплывшим лицом, – потом развернулся и пошел прочь, отбрасывая снег мыском ботинок.

Если бы власть можно было измерить, результат получился бы в количестве ударов зонтиком.

Саша

Через динамики в полутемный бар залетал голос мертвого музыканта. Саша сидела за столиком и крутила кубик Рубика. Солнце за окном постепенно тухло, и тухлые люди текли с работы в метро, а мертвый музыкант плакал о потерянной любви.

Олег ворвался в бар вместе с порывом холодного ветра. Колокольчик зазвенел. Мертвый музыкант рвал басы, так что колокольчик почти никто и не услышал. Саша подняла руку и щелкнула пальцами. Олег ее не увидел, стал на лету сбрасывать с себя тренч, словно он побывал в чумном бараке, и прокричал хостес, что его ждут. Хостес попыталась его успокоить. Олег стал описывать ей Сашу. Саша ждала.

Наконец, хостес кивнула и показала в сторону ее стола. Олег расплылся в улыбке, неловко повесил тренч на крючок и направился в ее сторону. Саша крутанула кубик Рубика последний раз и поставила на стол, так и не закончив сборку. Сашу это подбешивало, но трясущиеся ладони она спрятала внутрь распахнутой кожаной куртки.

– Прости, что опоздал. – Олег выдохнул на ходу, бросив шляпу на соседний стул. Саша только сейчас заметила у Олега седые волосы. – Ты уже пьешь без меня?

Замечание было неловким, но неловко стало и Саше: перед ней стоял пустой стакан из-под пива, но она совершенно не помнила, как он здесь оказался.

– Я… Э…

– Это ничего, я сейчас тоже закажу. – Олег открыл барную карту. – Ты что хочешь? Может, по винишку?

– Я не то чтобы хочу сейчас вина на самом деле, потому что…

– Давай Неро д’Авола, может? Оно крепковатое, конечно, но для вечера как раз должно быть что надо!

– Ты заказывай себе, я, наверное, по пиву сегодня.

– Не, смотри, можно и белое взять, я на самом деле в таких случаях всегда или белое, или, наоборот, что-то крепкое беру, потому что…

– Олег. Пожалуйста. Просто пиво.

– Ладно. – Олег немного скис, но потом заказал у подошедшей официантки напитки, что-то вспомнил, повеселел, начал рассказывать Саше о сегодняшнем суде, о том, как он провалился, но выступал в целом неплохо, да и всё прошло неплохо, а в соседнем зале судили мужа судьи, о которой он писал в газете…