Не та дверь

Вот Аля подходит к кровати. Ее нога оказывается совсем рядом с Васей. Он осторожно высовывается и слегка кусает жену за щиколотку. Она взвизгивает, а он, лежа под кроватью, хохочет во все горло. В промежутках между взрывами смеха Вася пытается завыть по-волчьи, но сил хватает только на короткое «у-у». Затем его сотрясает новый приступ хохота.

– Это потому, что я стала такой, да? Но разве я виновата?

Вася услышал новый шаг. Его жена, которая сейчас говорила с ним, должно быть, уже дошла от окна до кровати.

– Неужели ты любил только мое тело? – Раздался короткий смешок.

Вася стоял не двигаясь, судорожно прижимая к груди стопку постельного белья, о котором он и думать забыл.

– Как странно. Мы разговариваем только сейчас. А надо было еще вчера утром, после того как ты захотел меня ударить.

Вася дернулся, белье посыпалось на пол.

– Да-да, любимый. Ты хотел меня ударить.

В ту же секунду Вася увидел себя глазами жены. Он приподнялся на локте, навис над ней. В глазах злоба, порожденная ужасом, губы трясутся. Рука отведена назад и в любой миг готова обрушиться с ударом.

– Да, мне надо было прямо тогда поговорить с тобой, любимый, но я очень испугалась. А ты сделал вид, что ничего не произошло, начал приставать ко мне да еще обиделся, что я не ответила так, как ты хотел.

Вася задрожал, дернулся, чуть-чуть повернул голову в сторону окна, тут же опомнился и остановился. Аля мертва. Он сам видел ее вот тут, на кровати. Лежал с ней рядом.

– Ты снова молчишь. Даже сейчас. А ведь поговори мы вчера, пусть сегодня – ведь я же пришла к тебе утром! – и все было бы иначе.

Вася скосил глаза и на фоне светлых обоев различил темную фигуру. Внизу по улице проехала машина. Лучи фар повели по потолку светлый прямоугольник. Он, конечно, не сделал ночь днем, но помог увидеть, что голова пришелицы заканчивалась плоским срезом.

– Так кто же виноват, что я теперь такая? Баба-яга? А может, останься ты дома, мы сейчас лежали бы тут и занимались бы любовью?

Каждое услышанное слово заставляло Васю опускать голову все ниже. Кто бы там ни стоял в паре метров от него, он говорил правду. Да, конечно, ведьма запудрила ему мозги, но ведь он говорил Але, что любит ее. Вася пятнадцать лет твердил ей это. Три до свадьбы, пока институт не закончили, и еще двенадцать – после. В школе тоже, а потом вот взял да забыл. Учить вежливости начал, наставлять на путь истинный. Обиделся и дверью хлопнул. Получалось, что это были только слова, раз он вот так позволил обвести себя вокруг пальца?

– Что ты делал на своей работе? Тебя же там никто не ждал.

Вася вздернул голову. Алла стояла прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки, полностью перекрывая путь к двери в коридор. Теперь она стала такой, какой была до поминок, ослепительно красивой, невероятно манящей в темноте спальни.

– Расскажи, и пойдешь к детям. А то им с бабушкой, наверное, скоро станет скучно. Нельзя же так долго играть в жмурки, это надоедает.

Мама с сомкнутыми веками, ввалившимися в пустые глазницы, расставив руки, входит в комнату и останавливается возле порога. Голова ее поворачивается из стороны в сторону, уши стараются уловить пусть даже самый тихий звук, который может подсказать, где сейчас находятся дети. Вот она делает шаг, за ним другой, оказывается рядом с кроватью и останавливается.

Там, на втором этаже, сидят дети. Сестра помогла брату забраться наверх. Оба вжались в угол, Женя у Любы на коленях, подобрали под себя ноги и замерли.

Мама поворачивается лицом к кровати, смотрит на детей темными провалами с неровными краями. Должно быть, она что-то почуяла, а может, просто решила проверить кровать целиком и полностью.

Вот она подходит к кровати вплотную, там, где в деревянном бортике сделан проем над лестницей, поднимает руки. Положить их плашмя на второй этаж кровати у нее не получается, мешает небольшой рост.

Тогда мама сгибает руки в локтях, чтобы все-таки постараться дотянуться до дальнего угла, но этого ей сделать не удается. Растопыренные пальцы шарят по одеялу в каком-то десятке сантиметров от детей.

Женя с Любой молчат уже не потому, что так надо. Они потеряли голос.

Все-таки мама понимает, что добыча здесь. Она раскрывает веки, и дети видят черные дыры на месте глаз.

Мама улыбается и шипит тем самым голосом, хорошо знакомым Васе по недавним снам:

– Наш-ш-ш-ла.

Встает на цыпочки, и это позволяет ей протянуть руки немного дальше. Она цепляется левой ладонью за бортик, подтягивается еще выше. Самыми кончиками пальцев правой руки нащупывает Любину ступню под одеялом. Пытается схватить, но пальцы скользят по пододеяльнику, срываются.

– Ах… – Бабушка вздыхает.

Добыча так близко, она в западне, осталось только дотянуться. Не хватает считаных сантиметров.

Охваченная вожделением, Васина мама переступает ногами по полу, поочередно сгибает их в коленях. Она ударяется о ступеньку лесенки, ведущей на второй этаж кровати.