Не только кимчхи: История, культура и повседневная жизнь Кореи

Ко времени их встречи оба были знаменитостями, хотя Юн Сим-док, судя по всему, была известна публике лучше, чем её возлюбленный. Юн родилась в 1897 году в христианской семье в Пхеньяне и в те времена была одной из немногих корейских девушек, получивших современное образование. Благодаря стипендии, которую назначила японская колониальная администрация, она ездила на учёбу в Японию, где обучалась вокалу. К началу 1920-х гг. Юн Сим-док стала самой известной певицей Кореи, одной из первых корейских звёзд в современном смысле этого слова.

Судьбоносная встреча произошла летом 1921 года, когда студенческий драмкружок Ким У-чжина с огромным успехом гастролировал по Корее. Встреча немедленно переросла в бурный роман, но, как мы помним, Ким У-чжин уже был женат. Было также понятно, что Юн Сим-док никогда не согласилась бы на положение наложницы в богатой помещичьей семье.

Влюблённые много времени проводили в Японии, где и происходило большинство их встреч. Но они не были счастливы. Ким У-чжину приходилось тратить много времени на управление семейным бизнесом. Юн Сим-док трудилась, чтобы заработать денег для своей семьи. Она была главным кормильцем большого семейства и взяла на себя заботу о брате и сестре (оба окончили университеты, что по тем временам было крайней редкостью и стало возможным только благодаря финансовой помощи певицы). Стрессы и депрессия были неизбежны, и начиная с 1925 года в работах Ким У-чжина и Юн Сим-док стало появляться всё больше и больше упоминаний о тщете жизни и о смерти. Неслучайно одна из самых известных песен Юн на мелодию, между прочим, знаменитого вальса «Дунайские волны», называлась «Ода смерти».

В июле 1926 года Юн Сим-док поехала в Японию, чтобы записать там новую песню. Из Осаки она отправила телеграмму Ким У-чжину, сообщая, что собирается покончить с собой. Ким немедленно отправился из Токио в Осаку. Некоторые биографы настаивают на том, что он планировал отговорить Юн Сим-док от самоубийства, в то время как другие полагают, что он с самого начала отправился в Осаку, чтобы умереть вместе с возлюбленной. Первые в доказательство своей точки зрения ссылаются на планы Кима поехать в Германию, которые он обсуждал с друзьями, а вторые указывают на то, что мысли о смерти и самоубийстве стали регулярно прослеживаться после 1925 года в его работах и письмах. Пожалуй, что правды мы не узнаем уже никогда.

Однако точно известно, что 3 августа 1926 года Ким У-чжин и Юн Сим-док сели на паром до Пусана, взяв билеты в каюту первого класса и зарегистрировавшись под вымышленными именами.

Поездка должна была быть короткой. Корабль вышел из порта Симоносеки в 11 часов вечера и по расписанию прибывал в Пусан к утру следующего дня. Около 4 часов утра 4 августа 1926 года корабль проходил в непосредственной близости от острова Цусима, откуда до пункта назначения – Пусана – оставалось около 50 миль. В такое раннее время никто и не обратил внимания на молодую пару, зачем-то отправившуюся прогуляться на верхнюю палубу.

Только когда стюард первого класса обнаружил открытую дверь в каюте и увидел адресованный лично ему конверт с купюрой достоинством в 5 вон, стало ясно, что произошло что-то необычное. В конверте, кроме купюры, лежала коротенькая предсмертная записка. Ким У-чжин и Юн Сим-док, очевидно, бросились с палубы в морскую пучину в тот момент, когда корабль проходил мимо берегов Цусимы.

Тела Ким У-чжина и Юн Сим-док так никогда и не были найдены. Детей Ким У-чжина воспитала его жена: сын его стал профессором, отцом-основателем корейского сравнительно-исторического языкознания. Один из внуков Ким У-чжина стал директором кораблестроительной верфи; другой стал авиационным инженером и трагически погиб в 1984 году, когда советский истребитель сбил южнокорейский пассажирский самолёт над Сахалином (внук Ким У-чжина был бортинженером на злополучном рейсе KAL 007); третий внук – директор корейского Института Арктики и Антарктики, а четвёртый до недавнего времени занимал заметную позицию в пивной фирме Hite, одном из двух главных производителей пива в стране (о ней речь идёт в главе 52). Жизнь продолжается…

23 Любовь, секс и империя

1930-е гг. – распространение получают смешанные японо-корейские браки

На протяжении всей человеческой истории мы наблюдаем одну и ту же картину: всякий раз, когда в контакт вступают две группы людей, какими бы разными и даже враждебными друг другу они ни были, между отдельными их представителями неизбежно возникают сексуальные отношения. До браков и создания семей при этом дело доходит не всегда, но чаще – всё-таки доходит.