Не только кимчхи: История, культура и повседневная жизнь Кореи

Драматический характер приняли события на Чеджудо – острове, который в первые годы после освобождения страны находился под фактическим контролем коммунистов и их союзников. Восстание на острове Чеджудо было частью масштабной кампании, направленной на срыв парламентских выборов 1948 года. Восстание началось в ночь на 3 апреля 1948 года и привело к гибели около 10–15 % населения острова (подробнее о трагических событиях на Чеджудо см. главу 49).

Корейская деревня в 1966 году, провинция Кёнги. Всего лишь за полтора-два десятилетия до того, как был сделан этот снимок, многие из таких идиллических деревень были ареной кровавой междоусобицы

В этой связи, пожалуй, необходимо небольшое отступление. В девяностые годы маятник интеллектуально-политической жизни в Корее ощутимо сдвинулся влево, и сторонники левонационалистических взглядов практически монополизировали преподавание истории в южнокорейских университетах. После этого в южнокорейских изданиях стали говорить почти исключительно о «белом терроре», то есть о жертвах кровавых акций правительственных войск и полиции, направленных против партизан. У рядового южнокорейского читателя, особенно молодого, сейчас всё чаще создаётся впечатление, что пытками и казнями в те кровавые годы занимались только корейские «белые», в то время как корейские «красные» были рыцарями без страха и упрёка.

Лично мне это напоминает тот образ российской гражданской войны, который сформировала у молодёжи постперестроечная российская печать: благородные поручики Голицыны и корнеты Оболенские, ведущие героическую борьбу против пьяных садистов-комиссаров. В одном случае в роли «безупречных воинов Света» незаслуженно оказались белые, в другом, столь же незаслуженно, – красные. Показательно, впрочем, что в обоих случаях задним числом идеализируется именно проигравшая сторона. Похоже, лучший способ спасти свою историческую репутацию на гражданской войне – это её проиграть. В действительности, конечно, к террору прибегали и те и другие: на гражданской войне в принципе не бывает иначе.

Пожалуй, тут к месту будет вспомнить Бориса Пастернака, который, говоря о другой Гражданской войне, писал: «изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножали». Так оно, в общем, бывает всегда и на всех гражданских войнах – ведь на таких войнах сражаются люди с примерно одинаковым образованием, с похожими представлениями и добре и зле, о долге, о границах допустимого. Сражающиеся друг с другом на гражданской войне стороны могут сильно отличаться по своей исторической правоте (впрочем, о правоте можно судить только потомкам), но вот по уровню взаимного озверения они друг от друга отличаются не слишком сильно…

В Южной Корее часто получалось так, что та или иная деревня целиком или почти целиком становилась или на сторону коммунистов, или на сторону их противников. Исследования историков показали, что едва ли не важнейшим фактором, определявшим политическую позицию всей деревни (и в результате её судьбу в гражданской войне), были убеждения нескольких авторитетных сельчан, в первую очередь школьного учителя. Однако иногда получалось так, что деревня раскалывалась, и война начиналась уже на её улицах.

Характерный пример – деревня Курим. В этой деревне, население которой сейчас составляет примерно 600 человек, в начале 2000-х гг. поработали историки, действия которых поддержала местная администрация. В результате их исследований мы имеем неплохое представление, как в этой деревне развёртывалась малая гражданская война. Подобную информацию трудно переоценить: в большинстве случаев о делах тех времён предпочитают не вспоминать – слишком уж много страшного случилось, слишком уж много поводов для сведения счётов.