Не только память

Хотя мы и не нашли соответствующих торжественности момента слов, сам момент весьма характерен. Он свидетельствует о том, что мир в самом деле мал. Встретить знакомых на озере Инле, в Шанском государстве Бирманского Союза, в местах, о которых до сих пор журнал «Вокруг света» не отказывается писать в разделах о чудесах света, это что-нибудь да значит. Как недавно Бирма, не говоря уже о Шанском государстве, была для нас краем отдаленным и неизвестным. Последние восемьдесят лет Бирма была английской колонией, и после Минаева мало кто из русских там побывал.

До середины пятидесятых годов мы недостаточно проявляли внимания к Бирме, как и ко многим странам Азии, мало изучали ее историю, культуру, мало знали, как живут ее народы.

Второе открытие Бирмы приходится на годы независимости страны. Тогда мы впервые услышали о партии такинов, о генерале Аун Сане и борьбе с японцами, о бирманских горах и чудесных пагодах. В 1955 году впервые обменялись визитами руководители наших стран, в этом же году было подписано торговое соглашение, а в 1957 году — соглашение об экономическом сотрудничестве. Теперь Бирма для нас совсем не та, что была двадцать или даже десять лет назад. Все больше сближаются паши страны, больше бирманцев бывает у нас, и чаще можно встретить гостей из Советского Союза в Бирме. И нет ничего удивительного, что я встретил друзей на озере Инле. Почему бы им там не быть? Ведь это одно из самых красивых мест в Бирме, его стараются показать каждому гостю.

Наконец я догадался, что висеть в воздухе между двумя лодками — не самое удобное времяпрепровождение. И вспомнил, зачем мы преследовали эту лодку. Я взглянул на лодку с туристами и обнаружил, что там сидит со свежим черутом во рту моторист с нашей лодки. Обернулся назад и увидел, что Лев разговаривает с парнем, который сидит на месте нашего моториста.

Тут я впервые разглядел его. Правда, Митрофанов показывал нам фотографии — строгие клинические фотографии. Но совсем другое дело, когда перед тобой сидит живой человек и говорит, щурясь от голубого солнечного света. Щека, подбородок и нос Маун Шве Ньюнта темнее, чем кожа на других частях лица. Это все, что осталось от прошлого.

И он улыбается.

Я распрощался с туристами (мы договорились встретиться вечером в Таунджи) и перебрался поближе к корме, чтобы принять участие в интервью. Не совсем обычном интервью, хотя вопросы были самыми обыкновенными.

— Как вы себя теперь чувствуете?

Оказывается, парень знает немного английский.

— Хорошо.

Наступает молчание. Парень смущенно улыбается, его английский не дает возможности рассказать все, что он хочет, а наш бирманский ограничивается немногими элементарными словами.

На помощь приходит моторист с черутом. Он подогнал лодку поближе, корма к корме.

— Когда собираетесь обратно в госпиталь? Доктор Митрофанов просил напомнить, что он ждет вас.

— Через месяц приеду. Доктор сказал, что никаких следов не останется.

— У него девушка есть, — вмешивается наш моторист. И смеется. — Жениться собирается. А раньше девушки не смотрели. Ну не смотрели на тебя девушки? — Оба хохочут.

Недоумевающие туристы оборачиваются. Но наш моторист не спешит.

— А правда, что доктор одной женщине из Таунджи ребро вставил вместо челюсти? Маун Шве Ньюнт рассказывал.

— Правда.

— А правда, что Маун Шве Ньюнту кожу на лицо с живота поставили?

— Тоже правда.

— А мы ему не верили.

— Я же вам показывал.

— Ну, то ты показывал. Что ты еще хочешь сказать нашим друзьям? — Мотористу надо ехать.

Маун Шве Ньюнт улыбается. Он часто улыбается. Правда, улыбка еще не совсем настоящая. Улыбаться ему непривычно. Он еще приучает к этому мышцы лица. Но улыбаться ему нравится.

— Я сам все доктору расскажу, когда приеду.

Мы еще раз встретились на озере с туристами. В пагоде. Наша лодка подошла к причалу, и туристы, которые подъехали сюда раньше, позвали нас наверх.

— Здесь такой чудесный вид.

Вид и в самом деле был великолепный. Мы тоже фотографировали голубые горы и чаек, монашат в оранжевых тогах и ленточки каналов между домами. Пагода в Индаине отличается от обычных бирманских пагод. Это скорее помесь пагоды и навеса над позолоченными буддами. Будд пять, и каждый из них так густо покрыт золотом (лепестки сусального золота можно купить тут же, рядом), что фигуры потеряли первоначальные формы. Раз в год, во время фестиваля огня, эти статуи разъезжаются на баржах по деревням — редкий случай, когда боги официально наносят визиты своим подопечным. Считается, что после такого визита жизнь в деревне должна стать лучше.

Когда мы вернулись к лодке, Маун Шве Ньюнт, поджидавший нас, достал из-под сиденья только что купленную шанскую сумку.

— Передайте, пожалуйста, доктору. Пускай ждет меня через месяц.

* * *