Не тот муж

— Я помню, что сказал тебе в тот день, — сказал мужчина, проведя ладонью по моим плечам в невероятно бережном и успокаивающем меня прикосновении. — Хотелось бы мне сказать, что все слова — это влияние препаратов, но это не так.

Более-менее поднявшееся настроение из-за несерьезной беседы сделало попытку рухнуть вниз, но я заставила себя только внимать и ничего больше.

— Не вдаваясь в терминологию, некоторые вещества в нем влияют на некоторые отделы мозга, заставляя признаться в своих желаниях.

— Ты наговорил мне больше гадостей, чем желаний.

— Страхи обратная сторона желаний, так? — проговорил мужчина, продолжая водить по моим плечам. — Я должен был заподозрить что-то, а если нет, то мне не стоило открывать рот, невзирая на эмоции, вызванные ревностью, злобой или чем-то еще.

— Ревностью?

Признаться он заинтересовал меня. Но Николас улыбнулся, и эта улыбка сверкнула молнией в темноте.

— Ты ведь уже поняла, что я неравнодушен к тебе?

— Припоминаю что-то такое…

Мой ответный смешок потонул в его губах.

— Тогда признаюсь в одном недостатке…

Я не могла смолчать на это и спустить так просто.

— Одном? Правда? Всего в одном?

Мне достался еще один поцелуй и короткое сказанное в губы: «да!»

— Я ужасный собственник и никогда не делюсь своей женщиной.

— А сам?

— Ида! — сказал Николас и в его голосе я услышала укоризну.

Настал мой черед глушить его возмущение — я прикоснулась к его губам, совсем не так как целовалась с ним в кабинете. Ведь одно дело отвечать на поцелуй искушенного, а другое дело соблазнять с опытом в ноль целых и пять десятых процента. Только все это длилось недолго, ведь он перехватил мою инициативу, притягивая и целуя с неменьшим напором страстью, пока у меня не закружилась голова, пока не перестало ощущаться время, пока тело не превратилось в оголенный нерв.

Глава 41

Глава 41

— Ида? — зовет меня Николас уже в который раз. — Я должен признаться тебе кое в чем.

Не думала, что это подходящий момент для признаний. Мужчина, разместившийся и замерший между моих ног, гладит мое бедро, начиная с коленки и заканчивая ягодицей. Раз за разом Николас повторяет это движение и немного задерживается на последней. Вместе с поцелуями и тихим шепотом, боль, которая заволокла сознание, заставив вскрикнуть и вскинуться в ответ на проникновение, медленно отступает.

— Не было и минуты, чтобы я не думал о тебе пока был Кении, — продолжает говорить Николас мне в губы, целует их и уголки. — Представлял, как выберусь и обязательно встречу тебя.

Я знала, что будет больно. Просто не думала, что это ощущение будет настолько острым и всепоглощающим, что сотрет все прочие ощущения на нет. Заставит забыть не только поцелуи, но и овладевшее мной смущение, когда он раздевал меня.

— Поздравлю, — продолжает он тихо, не переставая дотрагиваться до лица губами, — обязательно поцелую, заставлю посмотреть потрясенным взглядом и конечно же забрать обратно слова о немощном старике.

Я хмыкнула и облизнула губы.

— Я говорила о ситуации вообще, а не про тебя конкретно.

— Мне показалось иначе — проговорил Николас уже знакомым мне тоном. — Ты попросила меня отойти от тебя.

Он снова взялся за это — принялся обличать меня во лжи. Так вовремя надо сказать. Отличное продолжение вечера. Незабываемый первый раз!

— Действительно о тебе, — согласилась я, расслабив пальцы.

Я провела по его плечу, до этого просто вцепившись в него, чтобы справиться с ощущениями, а сейчас готовясь открыть рот и предложить ему продолжить в другой раз. От прежнего состояния возбуждения не осталось и следа. После таких слов особенно. Как у него язык повернулся сказать такое? Особенно сейчас, когда он во мне?

— Я говорила о теряющих слух мужьях, — выдохнула я, открыв глаза и посмотрев на него, — а ты даже не услышал этого. — Не о немощных.

Выражение его глаз контрастировало с тоном и смыслом сказанного. Они улыбались однажды полюбившейся мне улыбкой, а еще светились, выдавая доселе неизвестное мне чувство в его исполнении. Кажется, что во мне что-то дрогнуло в ответ. А другое прошептало, что я наивная балда — не смогла разглядеть за его словами шутки.

— По-моему, речь все-таки шла о немощных — ответил Николас, приподнявшись на локте и чуть возвысившись надо мной. — Но уж никак не о глухих.

Он вновь провел по моему бедру, но в этот раз не стал останавливаться и заскользил выше, очертил полукруг груди и соскользнул пальцами на самую чувствительную ее часть, погладил и вновь посмотрел на меня. Прикосновение было приятным, но Николас не ограничился только им. Кажется, что он сдерживал себя.

— Быть может моя девичья память подводит меня — проговорила я, зарывшись пальцами в его волосы. — Но сейчас мне кажется, что я говорила о маразматиках, путающих реальность с действительностью.

Он не был похож на маразматика.

— Это точно не про меня, Артемида — легко отозвались его губы, дотронувшись до самой вершинки груди. — Ума не приложу как это.

— Ты не представляешь, каково это «не помнить»? — спросила я, поразившись этому признанию.