Не убоюсь я (СИ)

И все же, несмотря на все уродство, на всю омерзительность этих созданий, Финвэ чувствовал, что у них есть нечто общее с квенди. И в мозг огненной иглой впивалась самая очевидная и самая страшная догадка: они были некогда квенди. Его сородичами. Так же жили у вод Куйвиэнен, так же охотились в лесах вокруг него, так же пели песни и считали время по звездам. А теперь злые чары или еще что-то, чего Финвэ и вообразить себе не мог, превратили их в гадких и жалких тварей. Но это казалось настолько чудовищным, что разум против воли силился придумать какое угодно другое объяснение.

Осторожно, крадучись, Финвэ пошел вдоль клеток, всматриваясь в уродливые лица. А вдруг его мать здесь? Вдруг Черный Всадник превратил ее в такое же чудовище? Некоторые создания замечали его, и если они когда-то и были квенди, то сейчас сородича не признавали. Они злобно рычали и ревели, тянули когтистые руки через прутья клетки и пытались схватить Финвэ. Он не знал, зачем, но вскоре понял. Проходя мимо, он увидел лежащую на полу мертвую тварь. Она была тощей и какой-то особенной кривой и неказистой — видимо, слабейшей среди них. Голова существа была проломлена, судя по всему, от удара о прутья, а горло разорвано, и черная кровь растеклась по полу широкой лужей. Остальные твари сгрудились вокруг трупа и поедали его. Раздирали кожу, отрывали куски плоти, выламывали и обгладывали кости, рылись во внутренностях, выискивая что-нибудь повкуснее. И если жуткая трапеза тварей стала для Финвэ уже обычным зрелищем, то от этого он чуть было не опорожнил желудок и не попрощался со своим скромным обедом. Он никогда не встречал такого и даже представить был не в состоянии, что разумные и говорящие могут есть разумных и говорящих. Однако твари явно ничего неправильного в этом не видели. Ближайшая из них, довольно чавкая, отрывала зубами куски серо-черного мяса с плечевой кости, а потом принялась эту кость обсасывать, слизывая оставшиеся на ней кровь и сок.

— Не убоюсь я, — как заклинание повторял Финвэ, хотя ему сейчас хотелось развернуться и бежать без оглядки. — Не убоюсь я…

И это помогло. Страх и отвращение отступили, оставив место холодному расчету. Он заметил, что когда твари обращали на него внимание, то не столько присматривались, сколько принюхивались. Должно быть, они чуяли добычу, как звери, поэтому стоило спрятать свой запах. К счастью, клетки оказались невероятно грязными и пол каждой был залит и завален объедками, кровью, нечистотами и еще чем-то черным и дурно пахнущим. Так что Финвэ, кривясь, зачерпнул этой отвратительной жижи и старательно вымазал ею лицо, волосы и одежду. Вонь с новой силой ударила ему в ноздри, и на этот раз его все-таки вырвало прямо на загаженный пол. Желудок скрутило мучительным спазмом, а затем еще и еще одним, пока вместо полупереваренной пищи из него не начала выходить желчь. Но потом стало немного легче. Финвэ спустя некоторое время притерпелся и к зловонию, и к мерзким подробностям жизни тварей.

Теперь он шел между бесконечными рядами одинаковых клеток, каждая из которых была наполнена этими насмешками над квенди. Их оказалось куда больше, чем жителей берегов Куйвиэнэн, и объяснение тому Финвэ тоже узнал, хотя предпочел бы никогда подобного не видеть. Существа совокуплялись друг с другом прямо в клетках, будто животные, там же плодились, и их дети, куда более многочисленные, чем у квенди, ползали в грязи. Иногда твари сами же и поедали собственное потомство.

Финвэ просто запрещал себе воспринимать все это. В его нынешнем виде было несомненное преимущество. Теперь твари принимали его за сородича и не так яростно бросались на прутья клеток, когда он проходил мимо. Многие и вовсе смотрели с интересом, хотя Финвэ и не мог сказать точно: хотели они с ним познакомиться или все равно сожрать. Но он все так же вглядывался в каждое лицо, ища в нем знакомые черты. Продвигался все дальше и дальше и заодно изучал местные порядки.

Иногда в зале появлялись и хозяева существ. Создания, подобные тому, кто перекраивал ящериц, внешне напоминающие квенди, но по сути отличающиеся от них куда сильнее, чем эти твари. Они бросали через прутья еду, но иногда и открывали клетки, чтобы затолкать туда новых тварей или отловить и забрать некоторых. Зачем они были им нужны, для Финвэ оставалось загадкой, но он пока не стремился ее разгадывать. Эти красивые, но не менее жуткие существа приходили с едой регулярно, и тогда Финвэ приходилось перебегать от клетки к клетке, забиваться в темные углы и прятаться. А вот открывали клетки они в разное время — так, что и не угадать, или просто нужно было ждать дольше, чтобы понять закономерность.

========== VIII. Мать ==========