Не уходи. Останься

У Димы от криков заложило в ушах.

Нервы были натянуты до предела.

Слов не хватало, чтобы объяснить то, что с ней творилось в этот момент. Все эти пытки, страдания, боль. Они ничто по сравнению с тем, что творилось сейчас.

С нее, будто кожу живьем сняли. И все осталось без защиты, — обнажены мышцы, вены, нервы. И в них медленно вгоняют иголки. Одну за другой, не прерывая этот процесс.

Ее отец монстр, сумасшедший, озверевший от своей боли. Превратившийся из человека в зверя, который не видит ни своих, ни чужих.

И она тоже близка к этому состоянию. Раньше думала, больней уже не будет. Но ошиблась… в какой раз уже.

Они и дальше продолжали собачиться, если бы не Ромка.

— Ну, раз мы теперь точно уверены кто есть кто, а самое главное почему, может, уже решим, что делать дальше?

— Что ты предлагаешь? — она знала этот озорной блеск в его глазах, — ничего хорошего он не предвещал.

— Поохотиться!

***

Все давно разошлись, разъехались.

Ибрагим бы остался, но Диме было трудно сосредоточиться на деле, когда он находился в непосредственной близости.

Они с Ромкой сидели в ее комнате, точнее развалились на кровати.

— Это безумная идея.

— Да, но ничего лучше придумать мы не успеваем. Так что. Да…

Продолжить он не успел, дверь в комнату распахнулась и в нее зашел злой Шрайман. Ничего не говоря, просто сел на пол возле кровати, голову положил на матрац.

— Продолжай, не стесняйся.

— Эмм… нам просто нужно быть готовыми в любую минуту, — закончил Ромашка свою мысль и взглянул на Шраймана, требуя озвучить свой вопрос и проваливать нафиг.

— Не смотри на меня так. Я не понял почему не можем его посадить. У меня лучшие юристы, его есть за что взять под стражу.

— Да, есть, и это вполне реально. Но одна мааааленькая мелочь: про Диму, известную под кличкой Зима, он молчать не будет. А как ты помнишь, — Интерпол не дремлет. Доказать, что Дима — это Зима, они смогут, если захотят, пусть и потратят на это годы. Но все это время Дима проведет в какой-нибудь тюрьме строгого режима, а потом все докажут и станет совсем весело. Игорь, — это не вариант.

— Хорошо, понял. Но…

— Никаких «но», Шрайман. Все уже решили, менять что-то поздно. Иди спать.

На дворе ночь и Дима устала за этот день. Они рассмотрели кучу планов, еще больше разных планов развития ситуации они отмели, как совсем негодные и абсолютно невероятные.

Остановились на том, что будут ловить на живца, а дальше- по обстоятельствам.

И все бы хорошо. Но, может случиться так, что она окажется со своим отцом один на один. И у него рука не дрогнет, а вот у нее…

Глава 17

Везде все закрыто. Незамеченным подобраться к дому Шраймана было невозможно.

Охрана, камеры, датчики движения.

Он только от дороги успел пару шагов сделать, как пришлось возвращаться обратно. Успел засечь мужиков в машине. И это точно были не рядовые водилы, у которых тачка заглохла. Охрана, сторожевые псы. Ими хорошо просматривалась местность от шоссе.

Пришлось отъехать на пару километров, а потом бегом по пересеченной местности леса. Чудом не спалился.

Где-то в душе даже гордость была. За Диму. Она обеспечила круговую охрану, — не пройти, не проехать. Если брать дом Шраймана, — для этого нужна маленькая армия.

В любой защите можно найти лазейку, когда-то он сам объяснял «дочери» это. И сейчас был уверен, — его слов она не забыла. Поэтому, даже если пробраться через лес, дальше будет сложней. Напасть неожиданно будет невозможно.

А значит, козырей у него осталось совсем ничего.

Можно было бы взять старую оптику, и вперед. По паре пуль на каждого.

Но он почему-то упорно искал другие варианты, не хотел прибегать к последнему. Останавливало что-то.

Столько лет он ждал этого момента.

Столько лет он ненавидел и желал убить их всех. Искал их, выслеживал, думал, как свести всех в одном городе, в одном месте.

И вот, когда цель достигнута, не мог решиться на последний шаг.

На Шраймана плевать. Он с удовольствием посмотрит на рожу старого «друга», когда его дорогой сынок будет харкать кровью у него на глазах, а тот нихрена не сможет сделать.

Он столько лет наблюдал, как Дрозд заботится о своем сыне. Как ненавязчиво участвует в его жизни. Помогает делом и советом.

Мразь!

Ему до смерти хотелось увидеть лицо Дрозда, когда он будет ощущать поганое бессилие и агонию.

И он увидит. Впитает каждый миг его боли.

Жаль, что девчонку не удастся оставить в стороне. Слишком правильная. Сама в сторону не отойдет, значит, придётся и ее убрать.

Будь у него выбор, он бы не стал трогать «дочь». Пусть не родная, но где-то глубоко внутри он что-то чувствовал к ней. Может быть, поэтому и не смог тогда довести дело до конца, поручил другим.

Но теперь… Если бы она выбрала кого-то другого, а не Сургута, возможно он бы оставил ее в покое. А так…

Соседи помогли Марте сбежать. Взяли ей билеты, вещи собрали и готовы были увезти его детей.

Этого он простить никому не смог. Так что, участь Сургута решена давно. Он сдохнет последним, как и его брат.

Внутри уже давно нет ничего. Пусто.

Он понимал, что давно перестал быть человеком, который любил жену, детей, умел быть преданным и верным. Семье. Стране.