Не уходи. XIX век: детективные новеллы и малоизвестные исторические детали

С конца 20-х годов в Латинской Америке начинается энергичный распад бывших испанских вице-королевств и вообще крупных территорий на множество мелких или относительно небольших государств. Виною всему вождизм, заложенный в испано-креольском характере, и очень большой материальный соблазн захвата чужих земель и имуществ. Во главе освободительного движения от испанцев стояли сами же испанцы, которые уже не видели причин платить налоги метрополии, подчиняться диктуемым ограничениям в торговле с Европой — Англией, в первую очередь. Они же и стали во главе раздробления континента на многие отдельные государства. Были и объединители, прежде всего отличные полководцы противоиспанской войны Сан-Мартин и Боливар. Первый хотел создать великое государство на территориях Перу, Аргентины, Чили; второй имел тот же замысел в отношении верхней и центральной частей Латинской Америки. Но их же и обвинили в попытке стать диктаторами на огромных территориях и, как выразился дядя: «всякие хорьки полезли из нор».

Некоторые из них, впрочем, были неплохими военными, и почти все — хорошими демагогами.

Кроме испанской части населения были негры, повсеместно получившие свободу уже к концу второго десятилетия, индейцы, любившие переходить с одной стороны на другую, за деньги и по какому-то своему, непонятному остальным, разумению, и разные смеси их с неграми — самбо — и белых с ними: соответственно, мулаты и метисы. Вся это публика добрым нравом не отличалась, и войны носили характер взаимных массовых истреблений. Изнасилование женщины считалось удачным исходом, если она при этом не умирала или ее не убивали. Масштабный характер всё это приобрело с конца двадцатых годов и закончилось, более-менее, в начале сороковых. Экономический упадок, конечно; местами — голод. Так что к дядиному приезду благородный сей континент едва очухался. Мнения хорошего о людской составляющей у дяди там не сложилось, и он «сильно б задумался, что выбрать — жить среди них или на охотничьей территории леопарда».

Много было интересного о природе, и сестрица моя порою забывала закрывать рот; так, индейцы показывали дяде особо крупную анаконду футов чуть ли не сорока: «мысль даже выстрелить в этакую тварь казалась просто смешной». Индейцы регулярно скармливали ей диких свинок, чтоб не захотела чего другого.

Две недели прошли очень быстро, и маменька взяла с нас слово быть опять не позднее начала августа.

Москва.

Жаркая уже.

И такая любимая.

Она всегда любимая для каждого москвича, но особенно в летнее время года.

Радует легкость одежды, способность передвигаться без устали по чистым сухим тротуарам, радуют длинные дни, светлые совсем даже в вечернее время, зелень Бульварного кольца, упирающегося одним концом в блестящую от солнца Москву-реку у Храма Христа Спасителя и другим в нее же перед Замоскворечьем.

А еще, как Чацкий «с корабля на бал», мы попали на следующий день к Казанцеву на банкет.

Орден Белого Орла.

Не вручили еще, но уже утвердили приказом.

За последние дела, да и во многих предыдущих он был успешен.

Орден Анны I-ой степени у него уже был, ждали — по очередности — Владимира II-ой степени, но довольное начальство дало на ступеньку выше — Орден Белого Орла.

Это уже совсем высокая награда, и о наградах надо специально сказать, потому что кроме чиновного люда, прочие все, а особенно молодежь, путаются в этом вопросе.

Вряд ли стоит отвлекаться на последовательность и конкретный год появления каждого ордена, однако о том, как они по достоинству окончательно выстроились к тридцатым годам столетия непременно надо сказать.

Андрея Первозванного — Екатерины (только женский) — Владимира I-ой степени — Александра Невского — Белого Орла — Владимира II-ой степени — Анны I-ой — Станислава I-ой — Владимира III-ей степени — Анны II-ой степени — Станислава II-ой степени — Владимира IV-ой степени — Анны III-ей степени — Станислава III-ей степени.

Отдельно стоял Георгиевский крест 4-х степеней. Это боевой орден. Дядя и Казанцев имели Георгия IV-ой степени за Кавказ и очень им гордились. Причем Казанцев обязан был надевать этот орден при мундире. А батюшка мой навоевал даже на три Георгия: II-ой, III-ей и IV-ой степени. Разумеется, тайным его желанием было обрести и Георгия I-ой степени, но давался он от чина генерал-лейтенанта и то очень редко.

Особое место занимал и Орден Анны IV-ой степени «За храбрость». Он носился на эфесе холодного оружия и имел статут никогда не снимаемого.