Не упусти

Маргарет обнаружила, что в гостиной у Клэр было людно: Люк с Брианной уже копались в пицце, Джереми с Беном спорили, перекрикивая стереосистему, а Тедди показывал кукольное представление из кукол-варежек для мягких игрушек, которыми был завален диван. Сорока помахала всем рукой, положила себе на бумажную тарелку два ломтика грибной пиццы и пошла есть ее за стойку.

– Обалдеть, девчуля. Никогда не видела, чтобы ты так много ела, – одобрительно сказала Брианна.

– Она знает, что это лучшая стратегия перед игрой, – вмешался Люк. – Чем больше съешь сейчас, тем больше сможешь вы-ы-ы-пить.

– Ребята, на выпивку отмена, – сказала Клэр, материализуясь рядом с ними. – Мама наверху. Кстати, о втором этаже – Тедди, проваливай!

– Я думала, тебя зовут Ринго, – сказала Брианна.

Тедди пожал плечами, нагреб внушительную кучу кукол-варежек и мягких игрушек и исчез в направлении лестницы.

– Мэгс, – сказал Бен, слегка коснувшись ее руки, и встал рядом. – Привет. Я не знал, придешь ли ты.

Сорока с набитым пиццей ртом в ответ пожала плечами и обвела рукой комнату, словно говоря: «Ну вот и я!»

Бен тихо рассмеялся:

– Я рад, что ты пришла. Ты еще хочешь уйти пораньше и посмотреть фильм?

Сорока сглотнула:

– Конечно. Я быстро управлюсь на вечеринке.

– Быстро управишься?

– Быстро пойму, насколько это скучно, – добавила Маргарет, подмигнув.

Подмигивание означало, что она совсем не это имела в виду.

Коробка за коробкой пицца исчезла, пока не остался одинокий кусок с сыром. Сама Сорока съела четыре куска, хотя точнее было бы сказать «слопала». Теперь по гостиной передавали пластиковую бутылку от минералки, в которой, конечно, была вовсе не вода, а водка, еще и настолько дешевая, что у Сороки заслезились глаза от одного запаха. Она отказалась и передала ее Бену, который тоже отказался, передав Джереми.

– Не буду пить, – сказал Бен. – Я взял мамину машину, чтобы поехать в кино.

– Я все равно не хочу пить, – ответила Сорока, – Так что, если ты в итоге выпьешь, не страшно. Я поведу.

– У тебя нет прав.

Здешний появился в образе крохотной пчелы, усевшейся на макушке Бена. Сорока подавила желание смахнуть его или ответить вслух. Вместо этого она подумала: «Я тебя создала и я же могу рассоздать».

После этого Здешний замолк.

– Спасибо, – сказал Бен. – Может быть, я поймаю тебя на слове.

Сорока схватила последний кусок пиццы и засунула его в рот, чтобы не думать ни о чем другом.

* * *

Компания подошла к дому Брэндона Фиппа в десять. Темнота ночи напомнила Сороке чернила, а чернила напомнили о ручке из Близи, и она похлопала себя по карману, чтобы убедиться, что та на месте. От этого простого чувства ей стало спокойно, так, как никогда прежде.

Так вот каково это – быть хозяйкой собственной судьбы? Быть до мелочей уверенной в каждом последующем шаге, в каждом пунктике?

Сороке это нравилось.

Она чувствовала, что ночь висит вокруг нее, как полотно, которое ей предстояло прорезать. Маргарет представила себе сияющую дверь, которая приведет ее в Близкий откуда угодно и когда угодно. Эта ночь освещена именно ей – дверью, которая служила личным порталом к единственному истинному дому.

– Что-то ты притихла, – сказал Бен. Он шел позади нее, пока остальные танцевали на пустых улицах, спотыкаясь друг о друга, смеясь, и скакали, держась за руки. В конце концов, Бен сделал несколько глотков из пластиковой бутылки с водкой, но в отличие от всех остальных, его опьянение проявлялось спокойно, рука стала тверже, а и без того мягкий характер стал еще мягче.

Сорока посмотрела на него и улыбнулась.

– Просто задумалась, – ответила она.

– О чем?

– Об этой вечеринке. Пару месяцев назад – даже месяц назад – я бы ни за что не пошла.

– Из-за…

Он не закончил фразу, но в этом и не было необходимости. У нее был миллион всевозможных концовок, и каждая была верной.

Из-за того, что случилось той ночью? Из-за Эллисон Леффертс?

Из‐за запаха члена Брэндона Фиппа, соленого и немытого?

Из-за того, как Эллисон ворвалась в комнату смеясь? Из-за того, что ее смех замер на кончике языка, оставив лишь эхо, когда Брэндон отстранился так сильно, что Сорока упала боком на пол, задыхаясь от собственной слюны и чего-то чужого?

И вот опять. Момент, о котором Сорока полгода изо всех сил старалась не думать.

В тот момент, когда ее лучшая подруга вошла, Сорока сосала член Брэндону Фиппу, как лаконично выразилась Клэр.

И Сорока, конечно, пыталась объяснить.

Но Эллисон ничего не хотела слушать. Эллисон вообще не хотела себя с этим связывать.