«Не верь разлукам, старина…»

Не устало небо плакать
Над несчастьями людей.
Мы идем сквозь дождь и слякоть,
Через грохот площадей.
Мы идем, несем печали,
Бережем их под пальто.
Ни хирурги, ни медали —
Не поможет нам ничто.

Мы с тобой уедем в горы,
К перевалам голубым
И к вершинам тем, с которых
Все несчастья — просто дым,
Все законы — незаконны!
Ну а память — заживет.
Только жены будут — жены
Даже с этаких высот.

Там сойдет одна лавина,
Встанет новая заря,
И на солнечных вершинах
Наши бедствия сгорят.
Горы, мудры и туманны,
Встанут выше облаков
И залижут наши раны
Языками ледников.

1963

Дочка Большой Медведицы

Ночью вершины светятся,
Влез на Домбай Сатурн,
Чаша Большой Медведицы
Черпает черноту.

Странная невесомая
Синяя бирюза.
Над ледниками сонными
Видятся мне глаза.

Звезды по небу мечутся,
Словно их кто зовет.
Дочка Большой Медведицы
Свита из света звезд.

Звякает полночь струнами,
Гаснет огонь в печи.
Под проливными лунами
Мы всё молчим в ночи.

Дочка Большой Медведицы,
Можешь спросить ребят:
Через года и месяцы
Выдумал я тебя.

Вот уж рассветом метится
Розовый небосвод —
Дочку Большой Медведицы
Мама домой зовет!

1963

Азиатская песня

Ты как хочешь: пиши не пиши,
Только вслед мне рукой помаши.
Самолет, мой отчаянный друг,
Высоту набирает звеня.
Самолет улетает на юг,
Где давно ожидают меня

     Азиатские желтые реки,
     Азиатские белые горы,
     Раз увидел — так это навеки,
     А забудешь — так это не скоро.
     Азиатские пыльные тропы,
     Азиатские старые люди,
     И кусочек моей Европы
     У пропеллера в белом блюде.

Мне закаты читают Коран,
Мне опять — вечера, вечера.
Вот налево разлегся Тибет,
И виднеется справа Сибирь,
И тоска по тебе, по тебе,
И разлучные версты судьбы.

     Припев

Я с друзьями хожу и пою,
Я зарю бирюзовую пью,
И вот здесь, посреди ледников,
Что висят перед нами стеной,
Я плыву к тебе, как ледокол,
Оставляя, представь, за спиной

     Азиатские желтые реки,
     Азиатские белые горы,
     Раз увидел — так это навеки,
     А забудешь — так это не скоро.
     Азиатские пыльные тропы,
     Азиатские старые люди,
     И кусочек моей Европы
     У пропеллера в белом блюде.

1966

Таллин