(Не) время для любви

Со стороны синего зала слышалось громыхание, будто кто-то стучал железкой о железку, и какое-то неразборчивое шушуканье. Михаил нахмурился. Да, они с Вячеславом Зориным договаривались, что тот привезет свои картины сегодня ближе к вечеру и оставит их в зале, но пребывание в галерее посторонних в договоренности не входило. Решительно свернул в сторону звуков. Стоит напомнить генеральскому внуку, что он не у себя дома и даже не на дедовой даче. С пустившим в зал случайных людей секретарем поговорит позже.

Усмехнулся мысли, что сейчас увидит вживую отобранные на прошлой неделе по сети картины. Пора бы! Обычно эксперты настаивали на очном осмотре, но в случае с Вячеславом Михаил не испытывал никакого желания видеть его работы воочию. В электронном виде они выглядели весьма средне. Техники господину Зорину хватало, а вот изюминки, собственного голоса – нет. Он был на полпути. Уже не штампующий открыточник, но еще и не художник в полном смысле этого слова. В стандартной ситуации Михаил порекомендовал бы ему прийти года через три, но сейчас у генеральского внука был билет на экспресс, вихрем влетающий в галерею Рокотова.

– Расстегни еще пуговку, – промурлыкали из-за двери мужским голосом, – и наклонись посильнее. От меня.

Галерист нервно дернул бровью. Художники, конечно, народ своеобразный, но, черт возьми, что он там вытворяет? Толкнул левую часть двустворчатой двери и вошел в зал.

– Хорошо, – еще успел промурлыкать стоящий спиной ко входу Вячеслав, – но одежда мешает. Снял бы с тебя все.

Михаил почувствовал себя дураком. Сказочным Иванушкой, настолько каноническим, что впору было по-идиотски рассмеяться. Ограничился ухмылкой. В пустом зале стояла большая тумба, в которую, как и договаривались, художник любовно сложил работы в подрамниках, рядом раскорячилась алюминиевая стремянка, ее часто использовали, чтобы повесить картину или поправить освещение, а между этими предметами в призывной позе стояла Лера. Голова запрокинута, светлые локоны падают в вырез почти расстегнутой кофточки, а задница оттопырена так, будто кто-то сейчас будет трахать ее, не снимая джинсов. Видимо звук удара металла о металл издавала стремянка, когда Лера, меняя позу, в очередной раз задевала ее какой-нибудь из своих округлостей.

– На «Рождение Венеры» не тянет, – заметил Михаил глубокомысленно.

Лера поймала его взгляд и поспешила застегнуть кофточку.

– Я не «Рождение Венеры» хотел, – Вячеслав махнул рукой и одарил его лучезарной улыбкой. – Простите, господин Рокотов, что задержался здесь, как-то боязно стало оставлять мои сокровища без присмотра.

– Уверяю вас, – Михаил окинул его взглядом, прикидывая, насколько художник изменился с последней встречи. Кажется, лет десять назад он приезжал в гости с дедом. Мальчик вырос. Сейчас ничуть не уступал галеристу ни в росте, нив комплекции, – у нас современная система охраны и с вашими работами ничего не произойдет. В любом случае, я их увидел и вам больше нет смысла задерживаться в зале. Мы это не приветствуем. Обещаю, я лично проконтролирую, чтобы все было хорошо.

– Спасибо! – художник снова улыбнулся. – Еще раз извините за долгий визит. Свяжитесь, пожалуйста, со мной, как оформите экспозицию.

– Всенепременно.

– До свидания, – Вячеслав кивнул и поспешил к выходу. – Пока, Лер.

– Пока! – по-свойски отозвалась Валерия.

Михаил закрыл за художником дверь, и Лера поспешила повиснуть у жениха на шее.

– Я так скучала! Как все прошло?

Мужчина уткнулся носом в ее шевелюру и втянул цитрусовый запах шампуня. Напомнил себе, что невеста беременна и не стоит волновать ее понапрасну.

– Прошло все нормально, – ответил неторопливо, заставляя себя обнять женщину. – А как ты скучала, я вижу.

– Брось! – Лера прислонилась щекой к его груди. – Мы со Славкой все детство жили в одном дворе. Я когда его тут увидела, так обрадовалась, что почти забыла, зачем пришла. А позы – это так, обычное баловство, время от времени нужное всем творческим людям. Он жаловался, что русалку не может нарисовать, я немного помогла прикинуть.

Михаил глубоко вдохнул и запретил себе объяснять, что раздражает вовсе не это. Он много раз просил не приходить к нему на работу без разрешения. Лера мало того что наплевала на его просьбы, да еще и устроила никому не нужный перформанс. Что будут болтать работники? Последнее, чего хотелось, – это стать посмешищем для окружения.

– Только не говори, что ты сердишься, Котя…– Лера по-своему истолковала его молчание.– Объясняла тебе тысячу раз, промелькнувшая между мужчиной и женщиной случайная искра очень способствует творческой энергии. После такого общения и работа спорится, и идеи приходят замечательные.

Михаил вздохнул и закатил глаза. Эта Лерина теория и в лучшие времена доводила до белого каления, а сейчас и вовсе хотелось поругаться. Вздохнул еще раз. Ругаться с беременной точно не стоило.