Не забудь меня (ЛП)

- Надеюсь, это десерт, - говорит она. Она просовывает руку ему под локоть, а он смотрит на неё так, будто она – иллюзия, а не человек (будто ему страшно сжимать ее руку, потому что она может исчезнуть). Поэтому она покрепче сжимает его плечо и улыбается, глядя, как его глаза расширяются. - Ты, знаешь ли, обещал мне шоколадный пирог.

- Помню, что обещал, - говорит он. – Но сначала я обещал тебе кое-что другое.

Магия.

Она знает, что речь о магии, едва он произносит последнюю фразу. Она читает это слово в его глазах, полных борьбы. Возбуждение и надежда, покорность и предвкушение, настороженность и страх, они все смешались. И она спрашивает себя, стоит ли ей тоже нервничать (и она спрашивает себя, больно ли ему всё ещё от тех слов, что она произнесла тогда, в самом начале, когда швырнула в мужчину, исцелившего её рану и зажёгшего на ладони огонь, вопрос: «Что вы такое?»).

Она потирает большим пальцем ткань его пиджака, (потому что ему нужно прикосновение, чтобы убедиться, что она не уйдет снова, даже если он владеет магией, и она видит, как дергаются уголки его рта, когда он притворяется, что не замечает этого). Он напрягает локоть и притягивает её чуть поближе к себе.

Он ведёт её мимо кухни к концу дорожки у края забора, и останавливается напротив двери, что ведет в подвал.

Ветер (до этого – летний бриз) внезапно становится холодным.

Он отходит от неё, чтобы открыть дверь, и Джейн сглатывает. Она смотрит на две верхние ступеньки, освещённые жидким солнечным светом, пробивающимся из сада, и закусывает губу.

- Вниз? – спрашивает она.

Он оборачивается, чтобы посмотреть на неё (и она слышит заботу в его голосе, несмотря на то, что смотрит в землю, а не в подвал и не в его глаза).

- Для тебя это трудно? – тихо спрашивает он.

- Возможно, - отвечает она, и это правда. Возможно, она будет в порядке, а, возможно, и запаникует, ведь она не была в подвале с тех самых пор, и не планировала снова туда заходить ещё долгое время.

- Хочешь попробовать? – спрашивает он.

Она доверяет ему. Но доверять ему в саду и за обедом – это одно, и совершенно другое – доверять ему там, внизу (в темноте), где её запрут старые деревянные двери, тусклые железные петли и замки. Бетонные ступени и грязь (и, на самом деле, она не знает, как выглядит его подвал, но подвалы ей не нравятся). Она смотрит вниз в темноту, и темнота словно извивается перед глазами, визжит и уползает прочь со света. Она смотрит в темноту так, будто тьма может укусить ее.

Он делает два шага вниз и щёлкает выключателем на стене.

- Мы ненадолго, обещаю. – Он протягивает ей руку.

Тяжесть нерешительности обрушивается на неё, вся Британская Энциклопедия устраивается на груди, и невозможно перевести дыхание. А он ждёт так терпеливо, и в грустных карих глазах она видит проблеск надежды, и она знает, что она не Белль (потому что Белль пошла бы за ним немедленно) и ей так больно, точно она с размаху ударилась лодыжкой о низенький стол.

Но она так же видит, что там есть окно, там сухо (нет воды, нет потопа и нет шторма). И подвал пахнет деревянной стружкой и соломой, с примесью слабого аромата, похожего на корицу, или на горький кофе, или пекущийся хлеб, или что-то такое, что она не может точно определить, но почти помнит. Так не похоже на больницу (и его глаза совсем не напоминают больницу, его глаза ласковы) и если она не захочет спускаться, он не будет её заставлять.

И она знает, что она не Белль, но, может быть, в эту самую минуту ему нужна именно Джейн.

Она берет его за руку.

Он помогает ей спуститься по лестнице, и они преодолевают ступеньку за ступенькой (потому что у него трость, а её всё ещё колотит дрожь), и он ведет её в комнатку, где она замечает прядильное колесо, охапку соломы в углу под окном и полку с ярко светящимися бутылочками. (Одинокое, тихое помещение, отдающее той же грустью, которой окрашены его глаза - и ей кажется, что она теперь всегда будет узнавать в его улыбке отзвук деревянного потолка, прядильного колеса и соломы). В подвале светло, и из оконца виден сад (и здесь ни чуточки не страшно).

- Ты в порядке? – спрашивает он.

Она осознает, что всё ещё цепляется за его руку, и разжимает пальцы. Она позволяет своим рукам упасть по бокам, и пробегает ладонями по юбке, чтобы убрать воображаемые складки.

- Все отлично, - говорит она. (И она удивлена, что это правда. Может быть, она была права, когда совершала смелые поступки, потому что, может быть, смелость действительно последовала.)

- Хорошо, - говорит он. Он расстёгивает пиджак, снимает его и вешает на спинку стула у прялки. – Потому что я обещал показать тебе магию. – Он садится и кладет трость на чистый пол слева от себя. Из кучи с правой стороны от стула он набирает горсть соломы.

Она суживает глаза.

- Что, правда?

Он поднимает брови и начинает пропускать солому через прялку, выглядя при этом чересчур невинно.

- Ты правда собираешься из неё прясть?