Не забудь меня (ЛП)

- О да, - и сарказм сочится из его голоса подобно мёду, такой густой, что Джейн прикрывает рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос. – Если бы только был другой способ вскипятить воду! Что-нибудь… металлическое, например. Смутно напоминающее формой миску, - стук кастрюльки по столешнице. Раздражённый вздох Эммы.

Рискуя кухней, Джейн полностью игнорирует их и несёт свою коробку – коробка раскрыта, потому что ей не хотелось возиться с клейкой лентой - в спальню.

Её комната – это мебель, и голые стены, и лишь едва заметные намеки на её характер. Кровать у окна, комод и книжный шкаф расставлены вдоль стен, небольшой письменный стол и деревянный стул расположились у двери. В комнате поселились авторучки вместо шариковых ручек, жёлтый стикер со списком дел, исписанный витиеватым почерком, прилеплен к высокому, во весь рост, зеркалу, покрывало с узором из ирисов накрывает постель, а на книжном шкафу стоит единственная в этой комнате фотография - изображение немецкого замка. Тяжёлые занавески, которые она не станет задёргивать, перехвачены бантиками. Из окна открывается вид на город (и вид на небо).

Может, это и не особняк, но зато квартира уютна, светла и очаровательна (и это её собственная квартира).

Она открывает окно и, сидя на углу матраса, раскладывает свои пожитки на покрывале. Её любимый свитер и мобильный телефон, несколько открыток от медсестер и одна от доктора Вэйла, её «Джейн Эйр». Она уберет эти вещи перед сном. Найдет для каждой своё местечко, но сейчас ей нужно их видеть. (Потому что ей всё ещё трудно поверить, что она сидит в собственной комнате, что у неё есть собственная жизнь, свобода и независимость – и это всё, чего она хотела.)

Она сидит, окутанная лучами солнца и спокойствием, а потом слышит, как громыхает заварочный чайник по столешнице, и вспоминает, что её кухня оккупирована, а посуде грозит очень реальная опасность (а её свобода и независимость значат, что она вполне в состоянии оплатить любой ущерб, который Эмма и Румп нанесут её посуде).

Каким-то образом, за то время, что ей понадобилось, чтобы перейти из спальни в гостиную и подойти к дверному проему маленькой кухни, более-менее вежливое подтрунивание переросло в полномасштабную войну. Румп и Эмма провели линии фронта по обе стороны от заварочного чайника (пышущий паром, белый, временно без крышки, он стоит на кухонной стойке между ними). Эмма воинственно размахивает чайной ложкой перед Румпом, а тот тычет в ответ пальцем, который выглядит столь же убийственно.

- Вы не можете просто… накладывать заклятия… на чужие дома, - говорит Эмма.

- И почему же нет?

- Потому что это не ваше дело? Это, как бы, входит в понятие: «чужие дома».

- Технически… - он поворачивает обвиняющий, угрожающий палец, указывая на себя, и постукивает кончиками пальцев по груди, будто играет на пианино: - Я всё ещё владелец. Поэтому это моё дело.

- Технически, - говорит Эмма, размешивая чай ложкой, прежде чем снова указать ею на него, одновременно заливая чаем плиточный пол, - вы передали его ей. И она здесь живет. Поэтому решать не вам.

- Кора всё ещё где-то поблизости.

- Мы несколько недель ничего о ней не слышали.

- Тем более стоит подготовиться. – Он достает три кружки из буфета (где они уже идеально размещены – расставлены аккуратной ровной линией, как маленькие солдатики, ручками вперёд) и ставит на стойку. – Не позволяйте ей обвести себя вокруг пальца, мисс Свон. О ней ничего не слышно, потому что она что-то замышляет – и в этом мире нет ничего опаснее, чем строящая планы Кора. Не считая меня.

(Джейн кажется, что их позы отчасти наиграны. Они тяжело дышат, они бросают обвинительные взгляды, они ухмыляются, а у Эммы сужены глаза. Но они всё же нервничают. Они начеку. Они напряжены, потому что, может быть, затихшая Кора – смертельно опасная Кора, и, может быть, эта женщина действительно ждёт идеального момента, чтобы нанести удар.)

Эмма складывает руки на груди.

- Если вы так опасны, почему бы вам просто не избавиться от неё прямо сейчас?

- Я не всеведущ. Делайте свою работу, шериф, и найдите её, и тогда мы поговорим. А пока я собираюсь сделать что-нибудь полезное и защитить эту библиотеку.

- Белль бы это не понравилось.

Что-то соскальзывает с лица Румпа. Его враждебность спадает, будто отдёрнутая занавеска. Одно мгновение он просто смотрит на Эмму, держа одну руку на трости, а другую бесшумно положив на столешницу. Он дышит. Брови почти незаметно сдвинуты. Затем его взгляд застывает.

- Белль здесь нет, - говорит он.

Да, её нет. (Но Джейн здесь.)

И теперь это её дом и её ответственность, поэтому она шагает вперёд, заходя в кухню и улыбаясь им обоим. (Она улыбается вовсе не зловредно, ну, почти нет, просто ей непременно нужно подчеркнуть своё присутствие.)

- Вы можете спросить меня вместо неё, - говорит она, наслаждаясь виноватыми выражениями, застывшими на лицах Голда и Эммы.