Не забудь меня (ЛП)

Она надеется, что оно готово. Она держит ложку так, чтобы стекающие капли не попадали на её сапоги и морщит нос. Теперь, когда она перестала помешивать, её пальцы сводит судорога, запястья протестующе ноют, и такое чувство, будто Голд вместе с соломой превратил в золото и её руки.

— Оно голубое? — спрашивает он.

Эмма изучает капли жидкости на ложке.

— Хм?

Голд кладёт руку на прялку, резко останавливая колесо. Он подбирает свою трость у стены, встаёт, и в три больших шага преодолевает разделяющее их расстояние. Его лицо остаётся непроницаемым, когда он тычет тростью в капли на полу и затем заглядывает в котелок.

— Вы его пробовали?

Ложка почти выпадает из её онемевших пальцев.

— Вы с ума сошли?

— Это выслеживающее зелье, — говорит он так, будто она глупейшее создание из всех, с кем ему доводилось иметь дело.

— Оно вам не навредит.

— Оно воняет как дерьмо.

— И если вы смешали ингредиенты неправильно, на вкус оно будет таким же, как и на запах. — Он окунает в смесь свой мизинец, соскребая голубовато-зелёный осадок со стенок котла. — Давайте надеяться, что вы хорошая ученица, — говорит он и засовывает палец в рот.

Она наблюдает за ним, ожидая катастрофы.

Выражение его лица совсем не меняется.

— Так… я сделала всё правильно?

Он показывает на котёл.

— Сами скажите.

— Ни за что!

Он пожимает плечами.

— Вы сказали, что хотите помочь.

— Я хотела помочь найти Джейн, а не играть в Адскую кухню!

Он трясёт головой, криво ухмыляется и крепче налегает на трость.

— Мой подвал — мои правила. Дверь наверху, если хотите уйти.

Эмма свирепо смотрит на него и поднимает ложку ко рту, не разрывая зрительного контакта. Стараясь не кривить лицо как двухлетний ребёнок при виде горохового пюре, она быстро слизывает с ложки остатки зелья, ожидая катастрофы и перебирая в уме самые ужасные ругательства и проклятья, чтобы обрушить их на Голда.

Но голубоватый осадок на вкус… нормальный. У него консистенция как у яблочного соуса, но по вкусу он напоминает кленовый сироп. Она не жалуется. Ей даже нравится.

Должно быть, шок Эммы всё-таки пробрался через невысказанные ругательства и отразился на её лице, потому что голдовская невыносимая улыбка становится шире. Он наклоняет голову в поклоне, изображая жест «Я же говорил».

— Поздравляю, мисс Свон. Вы приготовили своё первое выслеживающее зелье.

***

Ему требуется ещё полчаса, чтобы подготовить всё для заклинания. К счастью, на это время он предлагает ей свой стул у прялки — при условии, что она не уснёт. Пару раз Эмма почти засыпает, потому что наблюдение за тем, как он зажигает свечи и регулирует угол наклона зеркал, не совсем способствует бодрствованию, но ей всегда удаётся вернуть себя в сознание. (Помогает то, что всякий раз, когда она отключается, Голд постукивает тростью по её голени.)

Она слышала от Дэвида, что выслеживающие заклинания предполагают отчаянную погоню по городу за летающими неодушевлёнными предметами. Но каждая погоня за летающими осколками чашки, которую она может себе представить, заканчивается мучениями. Особенно когда эти воображаемые погони ведут прямо в логово Коры и Реджины — тогда всё заканчивается мучениями и смертью.

Её это не устраивает.

Очевидно, Голд пришёл к такому же выводу, потому что он заверил её, что это конкретное заклинание не предполагает никаких летающих объектов. (К тому же, он сказал, что другому зелью требуется несколько дней для правильного брожения, а он не собирается ждать.) Вместо этого нужны свечи, зеркала и серебряная чаша, которая превращает голубоватое зелье в такую же отражающую поверхность, как свежеотполированный бампер автомобиля.

Как раз когда глаза Эммы снова начинают слипаться, Голд отступает от последней свечи и бросает зажигалку на пол. Та исчезает прежде, чем успевает упасть.

— Готово, — говорит он и делает торопливый жест рукой, как бы говоря «Вставайте».

Эмма со стоном заставляет себя подняться со стула, идёт к Голду и останавливается у стола. Она видит своё отражение в чаше и в зеркалах. Отражения её отражений, её сонное лицо, повторяющееся в зеркалах бесконечное количество раз. Голд выключает свет в подвале одним взмахом руки, и в свете свечей тени оживают. Такой свет кажется слишком тусклым, чтобы рассеять темноту. Осколки чашки и страница из книги лежат на столе рядом с сосудом с дурно пахнущей голубовато-зелёной жидкостью.

Эмма не хочет надеяться. Это её первое заклинание, и даже Голд оказался неспособен найти Джейн, потому что, скорее всего, она находится за чертой города — а разочарование всё ещё на вкус словно горькие опилки — несмотря на то, что Эмма пробовала его годами. Она практически уверена, что Голд чувствует то же самое, потому что он старается выглядеть равнодушным и осторожным, пока становится рядом с ней напротив чаши. Они оба делают вид, что не нервничают и что их руки не трясутся как у кофеинозависимых, когда он без лишних слов опускает бывшую чашку и страницу в ёмкость с жидкостью.

Несколько мгновений ничего не происходит.

Несколько мгновений Эмма грызёт покрытые чёрным лаком ногти.