Не забудь меня (ЛП)

Он обращает на неё свой расплавляющий-Крюка-взгляд. Её зубы сжимаются, и она почти забывает сделать шаг. Его глаза, покрасневшие и запавшие из-за недосыпа, сверкают как полированная сталь. Она видела разгневанного Голда и раньше, но если бы гнев был соревнованием на Олимпиаде — в этот раз он взял бы золото. (И это не каламбур. Этот гнев проникает под кожу и прожигает насквозь.)

Не говоря ни слова и не отрывая взгляда от её глаз, Голд отнимает телефон от уха и включает динамик.

Оттуда сочится голос Коры. (Эмма не может его не узнать. Он слишком часто преследует её в ночных кошмарах.)

— Ах, и я слышала о твоей неудачной попытке объединиться с дочерью Белоснежки. Ты размяк на старости лет, Румпель.

Они звучат как старые друзья в ссоре. Эмма удивляется, как хорошо они знают друг друга. (Но, с другой стороны, может быть, она не хочет знать, откуда.)

— Она слушает, не так ли? — спрашивает Кора.

— Почему ты так думаешь? — Голд прожигает Эмму взглядом, будто подлетевшего слишком близко мотылька. Она хранит молчание.

— Хорошо. Значит, вечером ты приведёшь Генри.

Эмма роняет стаканчик на пол. Она почти готова ударить его по лицу (мозг требует бросить в него огненный шар, но ладони остаются холодными и липкими), но он мастерски парирует ее выпад, упираясь тростью в ее запястье. Сквозь стиснутые зубы она с трудом выговаривает:

— Ты не заберёшь моего сына.

— Значит, вы всё-таки слушаете. Я так и думала, — Кора смеётся. (Это похоже на звук бьющегося стекла), — было так сложно просто сказать мне?

В тишине комнаты Эмма слышит собственное учащённое дыхание.

— Ты и пальцем его не тронешь. Ни ты, ни Реджина. Только через мой труп.

Трость Голда жжёт кожу расплавленным свинцом, и Эмма почти ожидает, что та обрушится на её лицо, или придавит горло.

— Уверена, ваш труп можно легко устроить…, но к счастью для вас, мисс Свон, я не заключаю сделок на детей. Каким же чудовищем вы меня считаете?

Губы Голда сжимаются. Он медленно опускает трость. Кажется, будто сейчас он просто рухнет на неё, не в состоянии удержаться прямо. (Он выглядит… старым.)

— Мне нужно три дня, — говорит он.

— Для чего? — спрашивает Кора.

— Это моё дело.

— Чтобы найти способ обмануть меня?

— Чтобы привести в порядок свои дела.

Голос Коры звучит так, будто он только что попросил единорога и космический корабль.

— Точно нет.

— Два. Как минимум.

Эмма пытается поймать его взгляд, чтобы найти ответы: привести дела в порядок? Какие дела? Но он всё время смотрит только на телефон.

— У тебя один день, — говорит Кора, — мы встретимся у черты завтра в полдень. Если ты не придёшь, мы с радостью оставим твою маленькую Джейн под замком на всю её оставшуюся жизнь, — она делает паузу для пущего эффекта, — она очень послушная узница. Очевидно, у неё есть в этом опыт.

— Мы там будем.

— Мы?

— Мисс Свон тоже придёт. Она может переступить черту. Она проведёт обмен.

Эмма хмурится.

— Я?

Впервые за время, которое показалось ей вечностью, Голд отводит взгляд от телефона, заставляя её чувствовать себя самой большой идиоткой на всей планете.

— Ага. Конечно. Конечно, я проведу обмен, — говорит она, наклоняясь и поднимая с пола свой стаканчик — просто чтобы увернуться от его взгляда.

— Отлично, — говорит Кора. — Никакого оружия.

— Ты приведёшь её живой и невредимой.

— Да, Румпель, мы это уже обсуждали.

— И ты больше никогда не причинишь ей зла. Не ранишь её, не заберёшь её, даже не притронешься к ней. Никогда. Ты не станешь ни отдавать приказы, ни строить заговоры, которые смогут ей как-то навредить. Ты оставишь её в покое.

— Если ты сдержишь слово, мы не тронем ни единого волоска на её прелестной головке.

Кажется, будто комнату окутывает тень. Глаза Голда выглядят чёрными как сера в темноте; выглядят, как глаза убийцы. Он обнажает зубы и подносит телефон ко рту трясущимися руками.

— Договорились, — рычит он и захлопывает телефон.

========== Глава 22 ==========

Глава 22

Магазин Голда рассматривает идею беспорядка со всех сторон, вертит её так и сяк, а затем отбрасывает как слишком примитивную.

Каждая полка здесь, каждая витрина, каждый шкаф и каждый стол (не говоря уже о каждом квадратном дюйме стен) заполнены вещами. Буфет, виолончель, странные деревянные маски, стаканы и ножи, чаши для умывания и зеркала (не сильно отличающиеся от тех, что они использовали для заклинания), всевозможные запчасти и обрывки, маятники, дверные ручки и брелоки. Словом, мечта барахольщика. И ведь не только в лавке все щели заполнены… хламом… Эмма бывала у Голда дома. Там целые комнаты набиты под завязку таким количеством предметов, что хватило бы ещё на два магазина. При этом Эмма понятия не имеет, как Голд собирается хоть что-то продать, когда никто не подходит к нему ближе, чем на тридцать шагов (кроме как чтобы поспорить или попросить его помощи).