Не забудь меня (ЛП)

Неопределённость по ощущениям похожа на попытку переварить камни. На холодную кожу и дрожащие пальцы, на слишком медленное движение в ускоренной реальности. Она похожа на всё и ничего, на хаос, замеченный краешком глаза. Джейн хочет спрятаться под одеяло, с книгой и чашечкой чая, пока реальность не перестанет кувыркаться и не пообещает вести себя хорошо.

Но вместо этого она делает вид, что всё в порядке.

Она забирается в кресло перед телевизором и открывает книгу, используя её как щит. Она заставляет себя улыбаться, скрывая волнение, и выдерживает две партии в бинго. Она кивает в ответ на вопросы Мэри Маргарет, говорит, что «в порядке, просто устала», и пытается не искать взглядом чёрный Кадиллак на парковке больницы, когда они отъезжают. И к тому времени, как Мэри Маргарет высаживает её у библиотеки, улыбки Джейн изнашиваются. Паника поднимается и опускается по её позвоночнику словно вышедшая из-под контроля машина.

Она толкает входную дверь и заходит в вестибюль. Среди полок бродит несколько людей, потерявшихся в той особой тишине, что бывает только в библиотеках, но у главного стола, к счастью, никого нет. За ним сидит Эмма, держа в одной руке чашку кофе, а в другой — толстый том «Отверженных» в мягкой обложке с потрёпанными уголками.

— Можно тебя на минуточку? — спрашивает Джейн, пытаясь говорить ровно. Костяшки пальцев ноют от сжимания слишком длинных рукавов свитера.

Эмма неспешно делает глоток кофе, затем кладёт книгу на стол, обложкой кверху.

— С Голдом что-то не так?

Эмма моргает. Затем говорит:

— Да… — она снова откидывается на спинку кресла, как будто машина с паникой ездит и по её позвоночнику тоже. Она вздыхает и потирает руками лицо. — Теперь — когда ты об этом заговорила — да.

Она выглядит… как будто сбросила с плеч тяжкий груз.

Что-то горячее бурлит у Джейн в животе. Её щёки горят, несмотря на ледяные, трясущиеся пальцы. В глазах собираются слёзы, превращая Эмму в экспрессионистический портрет женщины со светлыми волосами в синей майке.

— Что с ним? Это серьёзно? Он поправится? Это рак?

Размытая Эмма смотрит вниз, на свои руки, и не отвечает.

— Почему он не сказал мне? — Всё ещё нет ответа, и жар, разгоревшийся в животе Джейн, поднимается к горлу. Она гневно смотрит на Эмму. Девочка-подросток, перебирающая секцию графических романов, оборачивается и смотрит на них. Джейн вытирает слёзы рукавом и пытается понизить голос. — Почему ты мне не сказала?

Эмма поджимает губы.

— Ты помнишь этот момент в «Отверженных», ближе к концу?

— О чём ты?

— Просто выслушай меня.

— Эмма, какого черта…

— Поверь мне.

— Как я могу? Если ты скрывала это от меня кто знает сколько времени?..

— Ты можешь просто выслушать? — В этот раз оборачивается не только девочка из секции графических романов. Эмма делает глубокий вдох и поднимает руки. — Послушай, я обещаю, что на все свои вопросы ты получишь ответы. Просто… позволь сделать это по-моему, ладно? Я прочитала почти всю эту дурацкую книгу ради того, чтобы помочь тебе.

В словах Эммы нет никакого смысла. Вообще-то, ни в чём нет смысла. Весь мир — книги, еда, бессонница и тысячи всяких мелочей, с которыми она научилась справляться — всё отходит на второй план. Руки дрожат, а страх наполняет вены ледяной кашей, поэтому она кивает.

— Ладно. Хорошо.

Эмма кивает в ответ и допивает кофе, затем ставит чашку на стол и берёт в руки книгу. Она кладёт её перед Джейн, накрывая сверху ладонью, как будто клянётся на Библии.

— Итак, ты помнишь, что ближе к концу «Отверженных» Жан Вальжан сбегает, чтобы умереть в какой-то дыре? И он заставляет Мариуса пообещать, что тот не скажет Козетте, потому что он полный придурок и думает, что Козетте будет лучше без него? Ну, — Эмма делает глубокий вдох, — сначала я подумала, что Мариус должен просто нарушить обещание и рассказать ей. Но всё же, обещания важны. Так как же ему поступить?

— Эмм…

— Не отвечай, это риторический вопрос, — Эмма откидывается на спинку кресла, позволяя рукам соскользнуть с книги. Она складывает их на груди. — Как бы там ни было, думаю, Мариусу лучше бы найти способ и сдержать обещание, и в то же время рассказать всё Козетте. Понимаешь?

Джейн моргает. Этот странно специфический литературный пример совсем не помогает унять её страхи.

— Ничего. В любом случае, это никак не связано с реальной жизнью, — Эмма снова наклоняется вперёд и берёт в руки свою чашку. Кажется, она не может сидеть спокойно. — Как бы там ни было, я знаю: Вальжан сказал оставить его одного, но могу поспорить, что ему было бы намного лучше, если бы Козетта была рядом, даже если бы это продлилось всего лишь несколько месяцев. — Эмма выжидающе смотрит на неё и продолжает: — И это просто ужасно, потому что теперь Мариус должен жить с чувством вины — зная, что будь он чуточку проворнее или сообразительнее, он сумел бы найти лазейку, и Вальжан не смог бы уехать и умереть до того, как Козетта узнает о происходящем.

Не думая, Джейн говорит:

— Козетта всё-таки успевает попрощаться. Мариус рассказывает ей в конце.

— О, я ещё до этого не дочитала, — Эмма хмуро смотрит на книгу, — спойлер.