Не забудь меня (ЛП)

(Мысль о том, что Румп может растить ребенка, кажется чуть более правдоподобной.)

Очень удачно, что она решила надеть джинсы вместо юбки. Она опирается одной рукой о пол и, чуть извиваясь, поднимается на ноги.

— Ты голоден? — спрашивает она.

За все месяцы знакомства с Румпом Джейн никогда не слышала, чтобы он признавался, что голоден. Обычно он отвечал «Можно и поесть», или «А ты?», или просто улыбался и переводил разговор на другую тему. Поэтому она удивляется, когда он, улыбаясь, говорит:

— Вообще-то, да.

— Хорошо, — говорит Джейн. — Как насчёт пиццы?

— Звучит замечательно.

Она подбирает «Стюарта Литтла» с пола и встаёт, направляясь к секции «Серии книг», чтобы поставить книгу на место.

— Я подумала, что мы могли бы приготовить её вместе. Не могу вспомнить, какую ты любишь больше всего.

Он бормочет что-то уклончивое — она не может толком разобрать, что именно.

— Я нашла рецепт пиццы с корочкой «По-Нью-Йоркски». Слышала, это лучший вариант…

— Я знаю, что Эмма сказала тебе.

Она отворачивается от полки, опуская руки по бокам.

— Что?

— Про Нью-Йорк.

— Откуда?

— Ты… намекать тонко у тебя не очень-то получается, — говорит Румп без злорадства.

— Что… ты имеешь в виду?

Он многозначительно обводит взглядом детскую секцию, два путеводителя по Нью-Йорку, которые она (случайно) оставила рядом с креслом-качалкой, затем снова смотрит на неё.

(Он не выглядит как человек, наслаждающийся победой. Он выглядит как человек, признающийся в преступлении, опустивший глаза в молчаливой покорности.)

Он говорит:

— Пицца «По-Нью-Йоркски».

Она сжимает кулаки на бёдрах и сожалеет, что одета не в юбку, потому что разговаривать всегда легче, если в руках можно сжать ткань.

— Точно.

— Я планировал уехать через три недели, — говорит он.

Требуется немалое усилие, чтобы отвести взгляд от пола. Она закусывает губу и смотрит на его лицо.

— Я… когда ты собирался сказать мне?

— Я ещё не решил, — его пальцы чуть смещаются на трости.

— Ты же собирался сказать мне?

Секунду он колеблется, затем отвечает:

— Вероятно, да.

— Вероятно.

Не это слово она хотела услышать.

Он открывает рот, но извинения она хочет слышать ещё меньше, чем «вероятно», поэтому она складывает руки на груди и перебивает его.

— Правда, что ты ищешь сына?

— Да.

— Насколько я понимаю, ты нечасто с ним видишься.

— У нас были разногласия… очень давно. Я хочу всё исправить, если смогу.

Ей очень неприятно спрашивать (ворошить сразу двух призраков), но любопытство копошится где-то на краю её сознания, ища ответы, которые может предоставить только Румп.

— А… Белль когда-то с ним встречалась?

Его губы складываются в едва заметную улыбку, как будто он может прогнать тоску крепким усилием воли. (Нет.)

— Я бы хотела поехать с тобой, — говорит она. (На его щеке подрагивает мускул.) — Но я знаю, что ты должен сделать это один.

Он подавлено опускает взгляд в пол, будто её слова ранят его ножом в спину.

Она подступает ближе и опускается на крошечный оранжевый стул напротив него. Кладёт руку ему на колено.

— Может быть, однажды я тоже смогу с ним познакомиться?

Он поднимает взгляд. Она видит в его глазах своё улыбающееся отражение.

— Я был бы этому рад.

— Расскажешь мне о нём?

Губы Румпа складываются в улыбку.

Его сына зовут Бэлфайр — судя по рассказу, он добрый, чуткий и смелый мальчик.

(Он унаследовал это от отца.)

========== Глава 31 ==========

Глава 31

Джейн почти заканчивает мыть посуду после завтрака, когда раздаётся звонок. Вытерев мокрые руки влажным полотенцем, она хватает телефон со стойки.

— Алло?

— Привет, это Эмма.

— Привет, Эмма. Что-то случилось?

— Ничего такого, просто я подумала, возможно, ты захочешь пойти сегодня волонтером в больницу вместе с Мэри Маргарет.

Джейн вытирает всё ещё влажные руки о пижамные штаны и хмурится, глядя на посуду в мойке.

— И почему же я должна захотеть пойти?

— Потому что ты хороший человек?

— Точно, — выдавливает из себя Джейн. — Ну, я не могу, кто-то же должен быть в библиотеке.

— Я могу подменить тебя на пару часов, а Мэри Маргарет может заехать за тобой по дороге.

— А разве у тебя нет своей работы?

— Дэвид меня прикроет.

Джейн барабанит пальцами по столешнице.

— Там будет Голд?

— Возможно.

Джейн вздыхает. Она прикрывает глаза и потирает лоб свободной (немного липкой) рукой.

— Зачем ты это делаешь?

Голос Эммы становится гладким, как только что асфальтированная дорога.

— Делаю что?

— Играешь в шпиона.

— Я не…

— Эмма, я не вчера родилась, — на самом деле, её осознанная жизнь длится уже около полугода, — каждый раз, когда мы разговариваем, ты как будто вскользь упоминаешь какой-нибудь секрет о Румпе. «О, кстати, у него больше нет магии», «О, кстати, у него есть сын», «О, он собирается в Нью-Йорк».

Эмма замолкает. Джейн слышит в трубке шарканье ног.

— Я не играю в шпиона. Вернее, не совсем.

— Тогда что ты делаешь?

Эмма глубоко вздыхает и отвечает:

— Некоторое время назад я задолжала Голду услугу. Недавно он потребовал плату, и я считаю, что он просит слишком многого. Так что я пытаюсь немного уровнять баланс.

— Я понятия не имею, о чём ты говоришь.

— Это неважно. Всё равно мне не разрешено тебе говорить.

— Говорить что?