Не жалея жизни

— Вы сказали, что искупили свои ошибки. Да, в свое время вам оказали снисхождение и освободили от большой ответственности. Советская власть надеялась, что вы поймете гуманность и справедливость нашего строя. Вам заменили расстрел тюрьмой. Но вы не сделали выводов, вы продолжали свои преступления. В Ташкенте занялись контрабандой и связались с иностранной агентурой. Молодостью или незнанием вам уже было не отговориться. Вы должны были ответить за все сполна… А ваша антисоветская деятельность в тяжелые годы войны? И опять наше государство проявило гуманность, разрешило вам вернуться домой. Вернуться и собственными глазами убедиться, какова Советская власть! Можно было, наконец, понять свои ошибки, предубеждения! И утихомириться, пора уже, ан нет, вы опять взялись за свое, за старое… — Новягин включил магнитофон. — Предупреждаю, ваши дальнейшие показания будут записаны на пленку. Повторяю вопрос: вы признаетесь в преступных действиях, направленных против Советского государства?

— За прошлые грехи Советская власть простила, а нынче я перед ней чист. После возвращения из Китая мы с женой ведем самый скромный образ жизни.

— Во время обыска у вас дома обнаружены золотые слитки и ценности. Где и когда вы их приобрели?

— Я купил их еще в Китае. В 1952 году я сдал частям китайской армии две тысячи голов овец и семьдесят коней, за что получил от представителя армии тридцать тысяч деньгами и два с половиной килограмма золота. В общей сложности я имел девять с половиной килограммов золота. Два с половиной я передал через шофера Маркелова брату своему Борису Газарху, рассчитывая, что они понадобятся здесь, если мне разрешат вернуться. А два килограмма двадцать граммов самолично сдал, уже приехав сюда, и получил денежную компенсацию.

— Откуда у вас драгоценные камни?

— В Кульдже у меня был знакомый ювелир, я покупал их у него. Камушки в общей сложности весили девятьсот девяносто граммов и обошлись мне в кругленькую сумму.

— Куда вы девали эти камни?

— Нам со старухой надо было на что-то жить. Большую часть драгоценностей я продал проезжему торгашу. Это был первый и последний случай, когда я занимался незаконной торговлей.

— Кому именно вы продали камни?

— Я не страдаю любопытством. Мне незачем было знать, кто он такой.

— Вы знаете Жапарова?

— Кожанияза? А как же? В Кульдже мы жили с ним по-добрососедски. И сейчас дружны.

— Вы не передавали ему золото для реализации?

— Такого разговора на моей памяти не было. Я и предыдущему следователю не раз говорил, что спекуляцией не занимаюсь. Во время обыска у меня изъяли все, что было в наличии. Советы отхватили неплохой куш.

— Советское государство не нуждается в вашем золоте. Вы нарушили законы нашей страны о валютных операциях, что квалифицируется как преступление. За это вам и придется отвечать.

— Я еще раз говорю, что ни в чем новом перед Советской властью не провинился.

— Вы утверждаете, что больше не имеете скрытых запасов золота?

— Во время обыска вы забрали все. Другого золота у меня нет.

— Вы знакомы с Заурумом Шарфом?

— Впервые слышу это имя.

— У вас есть родственники в Канаде?

— После революции люди бросились бежать кто куда. Мой младший брат жил у тетушки, она увезла его с собой во Францию. Где он сейчас, я не знаю.

— Кому же вы передавали золото?

— Какое золото? Не понял.

— Ваш брат проживает в Канаде под девичьей фамилией вашей матери. Вы прекрасно знаете об этом. Правда, обещанного он так и не получил — Шарф не сумел провезти «продукты» для него. Сколько золота вы передали Шарфу?

— Я не знаю никакого Шарфа, и никакого золота, естественно, передавать ему не мог.

— Кем приходится вам Криста Газарх?

— Она моя родная сестра.

— Вы дружны?

— Я ни с кем никогда не ссорился. Ее я очень уважаю и люблю.

— Как она относится к вам?

— По-моему так же. А что?

— С какой целью приходила к вам Криста Газарх вечером двенадцатого июня?

— Криста — врач. Жанне Михайловне в тот вечер нездоровилось, и Криста, кажется, принесла ей какие-то лекарства. Я точно не знаю, что за дела были у женщин.

— Зачем вы заказывали жестянщику две банки? — вмешался Нуканов.

— Моя супруга большая любительница цветов. Они ей понадобились.

— А где сейчас эти банки?

— Я не занимаюсь домашними мелочами. Это можете узнать у моей жены.

— Хорошо вернемся к прежнему, — Новягин напомнил: — Почему Криста ушла от вас скрытно, через сад, если приходила, как вы утверждаете, с лекарствами?

— Этого я не знаю. В детстве она страдала тяжелым недугом, была лунатиком.

— Лунатики гуляют по ночам. Не надо так примитивно лгать.

— Мой возраст не позволяет мне лгать. Не хочу грешить перед господом богом.

— Получив разрешение на въезд в СССР, — уточнил Нуканов, — вы продали прежнюю прекрасную немецкую мебель и заказали новые шифоньеры из красного дерева. Где они?

— Я сжег их, надоели.

— Когда?

— Сейчас уже не помню.

— Может, вы сожгли их после того, как вас ограбили?

— Меня никто не грабил. Вы же сами видели, что в доме все на месте.