Не желай меня, враг!

Но он по-настоящему понимал, что такое ответственность. В этом я не могла ему отказать. Меня поразило другое. Он сказал это в лицо своему отцу - и по сути, самому императору тоже. Ему было все равно, что думает и считает Г идеон. Велегар Крэш прямо и бесстрашно заявил о том, что правильно для него.

Я-то не сомневалась, что он всегда, при любых обстоятельствах будет слепо следовать императорской воле. И каким бы заботливым полководцем он ни был, если государь прикажет во имя империи сравнять с землей половину солдат - он повинуется.

Впрочем, как знать. Ведь все это - слова, а не действия. Может и сравняет, если Гидеон отдаст приказ. И я пока не слышала, чью позицию разделяет император - отца или сына. Может, в речи Велегара и не было особого бунтарства...

Правитель не торопился поддерживать ни отца, ни сына. Лишь наблюдал за обоими. И впрямь зритель на жестоких боях. Его не интересовало, кто прав. Лишь какое оружие кто применит, какую хитрость, какую уловку. Кто окажется победителем - а уж того он одарит своей милостью.

Тем временем Рэвенор Крэш фыркнул.

- Ребячество. Наивный идеализм. Ты так и. вы так и не выросли, лорд Крэш! Жизнь пока не избавила вас от иллюзий, что можно позволить себе такую дорогую игрушку, как ответственность. Ирония в том. многоуважаемый лорд, - он саркастически подчеркнул это обращение к сыну, - что те, за кого вы отвечаете, не слишком-то ценят ваши старания. Вы уже наверняка столкнулись с людской неблагодарностью. И если все еще полагаете себя ответственным за кого-то - значит недостаточно. У вас еще все впереди. Люди заботятся только о себе. И если кто-то другой начинает о них заботиться, они только норовят содрать с него побольше, на пользу собственной шкуре! Никто не ответит тебе взаимностью, сынок. Прошу прощения - многоуважаемый лорд Крэш!

Он отвесил сыну насмешливый поклон. Велегар ответил холодно:

- Жизнь избавила меня от многих иллюзий, генерал. Например, от иллюзии отцовской любви. Я давно усвоил, как устроены люди. Каждый печется в первую очередь о своей шкуре. Ждать благодарности - бессмысленное занятие. Моя ответственность - это долг перед самим собой. Это мое самоуважение и чувство собственного достоинства. Я тоже эгоист, тоже пекусь о своей шкуре. И о своей совести.

Он умолк, и повисла пауза. Рэвенор Крэш лишь усмехался свысока, как наивному несмышленышу. Император по-прежнему не выражал солидарности ни с чьей позицией.

И вдруг Гизелла, сидевшая все это время тихой мышкой, открыла рот:

- Ты восхищаешь меня, Вел! Такой решительный. твердый. мужественный. Я так горжусь, что ты станешь моим мужем! Жду не дождусь, когда это наконец случится!

Она смотрела на него, и ее зрачки возбужденно расширились. У меня остро кольнуло под сердцем. Что чувствует мужчина, когда женщина говорит ему такое? Его будущая законная жена, да еще выше по статусу, принцесса. Разве он останется равнодушным?

Велегар склонил голову, и я не увидела его взгляд. Другие тоже.

- Благодарю за лестные похвалы, ваше высочество. Я тоже с нетерпением жду нашего брака.

Ни радости, ни особого нетерпения я в его голосе не почуяла. Но все равно неприятно коробило от этих его слов. А Гизелла, оказывается, еще не все сказала. Она продолжала, и я возжелала, чтобы в рот ей заползла гадюка. Такая же ядовитая, как ее речь.

- И мне так жаль, что вы в ссоре с генералом Рэвенором! Он был моим наставником... и я чту вас обоих. Вы оба - прекрасные, достойные мужчины. Может, однажды вы помиритесь. И. батюшка, как вы считаете, может, Лиару укротит не Вел, а генерал Рэвенор? Он даже сможет жениться на ней, в отличие от Вела! Согласитесь, что наша Лиара заслуживает законного брака! Она - герцогиня и достойная пара генералу!

Глава 14

- Ну а мне не придется ревновать, - улыбнулась она, и мне остро захотелось вдарить с размаху по этой улыбочке, размазать ее по накрашенному лицу принцесски.

- Я ведь так хочу, чтобы Вел принадлежал мне одной, не делить его с другой женщиной. пусть даже всего на один раз. А Лиара станет зависимой от него, будет страдать от того, что он не сможет быть с ней вместе. Пусть лучше она будет с другим достойным мужчиной, который сможет дать ей все, чего она заслуживает! И тогда всем будет хорошо, - закончила она с детской непосредственностью.

Тут я уже ничего не могла с собой поделать. Меня начало трясти. И от жутких идей Гизеллы. и от той судьбы, которую я услышала из ее уст. Женишок-то ее говорил мне совсем другое.

Он заверял, что собирается поселить меня в отдельном доме, приходить туда тайком от жены. Позаботиться, чтобы она меня не потревожила. Унизительная участь. Но все же по его словам выходило, что мой укротитель не бросил бы меня, зависимую и нуждающуюся в нем.

А эта дрянная принцесска расписывала совсем иначе. Что ее дражайший супружник укротил бы меня - и затем не выходил никуда из супружеской спальни. Может, конечно, это она так планировала, а у жениха и в мыслях не было хранить верность?