Не злите Броню

Через несколько секунд в машине оказался и Владик. Похититель стал многодетным отцом.

Кутузов, действительно, узнал Броньку. Он мельком видел его еще тогда, когда они с отцом впервые привезли Костю домой и Кутузов, натянув рубашку на лицо, выбегал из Костиной квартиры. Хоть его лицо и было прикрыто, но Броньку он тогда разглядел. Второй раз он увидел его возле собственного дома, самозабвенно орущим всякие гадости вместе с другими детьми. И теперь, когда он так неожиданно столкнулся с ним, у него сработал инстинкт – и вот Бронька с Владиком – на заднем сиденье автомобиля с руками, связанными длинными матерчатыми ручками от их же собственных рюкзаков.

Владик попал в машину случайно – как нежелательный свидетель, который бросился спасать друга. Но, приглядевшись к нему в машине, Кутузов сообразил, что тоже видел его в толпе детей. Теперь он был полон решимости выведать у них все, что они знают, кто за ними стоит и столь слаженно руководит их действиями. Это должен быть очень хитрый и опытный противник, и он, Кутузов, узнает это любой ценой. Недаром он носит фамилию знаменитого полководца!

Бронька с Владиком решили подороже продать свои юные жизни. Они колотили ногами по спинке переднего сиденья, не переставая верещать: «Спасите-помогите-похищают» так громко, особенно, когда «Ауди» остановилась у светофора, что похитители вынуждены были врубить музыку во всю мощь. Они из-за всех сил делали беззаботный вид, но при первой же возможности Кутузов остановил машину в безлюдном переулке и, не выходя из машины, запихал им в рот какие-то тряпки, вытащенные из бардачка. Женщина, которая сидела с Кутузовым на переднем сиденье, начала орать ничуть не хуже Броньки:

– Молчать! Молчать, вам говорят! А то мало вам не покажется!

– Светка, хоть ты помолчи! – взмолился похититель, садясь на место. Мальчики и с заткнутыми ртами продолжали мычать, выть и колотить ногами с прежней силой. Они были возмущены до глубины души. Во-первых, их мучила мысль, что дома начнут волноваться. Во-вторых, они уже привыкли к несколько другому распределению ролей – они охотники, а Кутузов – преследуемый. Теперь получилось совсем наоборот, и они не собирались с этим мириться.

Если бы они орали чуть потише, они бы услышали, что похитители пребывали в некоторой растерянности, так как не совсем себе представляли, что делать с ребятами дальше.

– Ну и куда их? – спрашивала Светка.

– Погоди, дай подумать. Отвезем на дачу.

– Одного отвозили уже, – зло сказала Светка. – забыл?

– Ничего, этих привяжем покрепче к батарее – не сбегут, – мрачно ответил Кутузов. – Я теперь ученый.

– А потом что? Отпустим? – огрызнулась Светка. – Ты хоть понимаешь, что их теперь нельзя отпускать?

– А мы их забудем в подвале, – хохотнул мужчина. – Несчастные дети скончаются от истощения.

Хорошо, что Бронька с Владиком не слышали этих зловещих планов. Они продолжали орать, доводя похитителей до исступления. Кутузов опасался за сиденье, сотрясающееся под непрерывными ударами их ног.

– Погоди у меня, – думал Бронька, – еще будешь просить – не уйду!

Дети увидели, что они уже выехали за город, и Бронька с тоской узнал дорогу, ведущую к тети Асиной даче. Они понимали, что их теперь никто не услышат, но сдаваться не собирались. Теперь делом чести было не давать похитителям ни минуты покоя.

Они свернули на проселочную дорогу и тряслись на ухабах, поэтому теперь они стали не мычать, а блеять. Нервы у Кутузова не выдержали и он, то и дело оборачиваясь, тоже начал орать, чтобы они замолчали. Чем громче орал он, тем громче орали дети. Увлекшись, Кутузов перестал смотреть вперед и опомнился только тогда, когда Светка схватилась за руль, но было уже поздно. Машину тряхнуло, Владик с Бронькой повалились друг на друга, – они врезались в дерево.