Не злите Броню

– А завтра, когда Мишенька успокоится, мы с ним поговорим, и объясним, что взрослых нужно уважать и разговаривать с ними вежливо, – продолжала тетя Ася.

У Миши было на этот счет свое мнение. Он помнил, как их с Ильей прогнали те же взрослые, когда они, пропадая от голода и холода, постучали в чей-то дом, и не дали им даже куска хлеба. Другие взрослые несколько раз видели, как они, свернувшись на дне ямы, пытаются укрыться от ноябрьских дождей, и равнодушно проходили мимо. Поэтому он не совсем понимал, почему грубость взрослых нужно переносить вежливо и относиться к ним с уважением. Вот Саша с Натусей и все его новые родственники – другое дело. Своими родственниками он считал всех родственников Саши. Они не только дали тот кусок хлеба, который казался им когда-то пределом мечтаний, но кормят их, лечат, накупили кучу всякой одежды и игрушек и расстраиваются, когда они с Ильей плохо едят. Вот к ним Миша всегда будет относиться с уважением: даже если они его наругают, или накажут – хотя непохоже, чтобы они вообще были способны наказывать, – он все равно будет их уважать. А что касается других взрослых – это надо еще посмотреть, как они будут себя вести.

Вдруг его осенила одна мысль:

– Дядя Саша, – спросил он тревожно. – А я – бесполезный?

– Не беспокойся, – Саша ласково посмотрел на него. – Ты очень даже полезный.

– Да? – просиял Миша, и снова забеспокоился. – А как же, вот… я сегодня утром тети Асину игрушку разбил…

– Игрушку?

Миша печально кивнул:

– У нее возле компьютера стояла такая… девочка в юбочке и в тапочках…

– Балерина, – догадался Саша. – И что?

– Я взял ее посмотреть, – сокрушенно вздохнул Миша, – я играл, будто ее из дома выгнали. Толкнул – и она разбилась.

– И что сказала тетя Ася? – поинтересовался Саша.

– Что если я заплачу – она все свои остальные игрушки разобьет, – объяснил Миша. – У нее их еще три осталось. Пришлось не плакать.

– Вот и молодец, – одобрил Саша. – Игрушка – всего лишь вещь. А ты у нас – маленький человечек.

Успокоенный Миша сполз со стула, взял Илью за руку, и они ушли вместе с собакой в холл.

Следующую неделю детей было невозможно загнать домой. Они возились в снегу, построили снежную крепость, в которой даже Лешка играл с ними в индейцев Аляски. Финские сани не знали ни минуты покоя, в них постоянно кого-то возили. Лес на ближайшие десять километров был изучен вдоль и поперек. Захар Ильич на лыжах бегал не очень хорошо, зато обожал обстреливать вместе с Лешкой снежную крепость, бурно огорчаясь, когда он мазал. Другой его страстью было кататься на финских санях с ветерком. Дети разгонялись изо всех сил, а Захар Ильич хохотал и требовал приделать к саням мотор. Мотором чаще всего были Владик с Броней, – они очень ловко скользили по льду, развивая скорость, близкую к крейсерской. С ними носилась и хрипло лаяла окрепшая собака, которую назвали Клепой – при подробном исследовании она оказалась девочкой. Рики страшно ревновал, и стоило кому-то подозвать Клепу, как он пулей мчался, обгоняя ее, и первым подставлял свою умильную мордочку, чтобы его потрепали за ушами. И каждый вечер к ним приходили ужинать Нина Федоровна и Захар Ильич.

На седьмой день Миша посмотрел на Нину Федоровну, которая единственная не принимала участия в вечерних хлопотах на кухне, и спросил:

– А вы не умеете готовить?

Как нарочно, именно в этот момент в кухне наступила тишина, и Нина Федоровна не смогла проигнорировать вопрос.

– Умею, конечно, – сказала она, испепеляя его взглядом.

– Тогда вы тоже пригласите нас в гости? – обрадовался Миша. – А то вы к нам все время ходите, а мы у вас ни разу не были.

– Ах ты, мой разбойник, – любовно погладил его Захар Ильич по голове. – Конечно, приходи к нам в гости!

– У меня нет посуды, – запаниковала Нина Федоровна. – И большой сковородки нет…

– Какие проблемы, дорогая, – воскликнула тетя Ася. – Мы вам все принесем!

– Э-э… да? – спросила Нина Федоровна с самым несчастным видом. – А готовить…

– Да что угодно! – сказала Натуся.

– Нет-нет, – запротестовала тетя Ася. – Ваше фамильное блюдо.

Нина Федоровна не решилась сказать, что ее единственное – фамильное и нефамильное блюдо – какой-нибудь салат из ближайшего супермаркета и сосиска. Она неопределенно кивнула головой, и Саша радостно сказал:

– Вот и договорились.

– А когда приходить-то? – поставил вопрос ребром Дима, и Нина Федоровна запаниковала. Надежда, что этот визит можно будет «замолчать», рассыпалась в прах.

– Да вот…, – начала было мямлить она, давайте как-нибудь…

– Да завтра и придем, – успокоила ее тетя Ася.

Закрыв дверь за профессорской четой, Ирка, наконец, перестала сдерживаться и расхохоталась.

– Как вы ее раскрутили, – стонала она. – Спорим, она не сможет даже пожарить картошку.

– Ну, может быть, по такому случаю научится, – с сомнением сказала Клеопатра Апполинариевна. – И Захар Ильич наконец начнет питаться нормально.

– Во всяком случае, – твердо сказал Саша, – перед визитом надо будет как следует подкрепиться.

Визит превзошел все ожидания. Еще у дома они почувствовали восхитительный аромат курицы.