Неандертальцы. Недооцененные конкуренты Homo sapiens

Бетонная будка, смотрящая на долину реки Лурос со стоянки Коккинопилос (Греция), где было обнаружено множество мустьерских каменных орудий.

В дополнение к римскому акведуку, проходящему под Коккинопилосом, одной любопытной современной архитектурной особенностью на этом месте является небольшая бетонная будка, которая служит убежищем для пастухов. По словам местных жителей, эта постройка, из которой открывается вид на дорогу, использовалось немецкими солдатами во время Второй мировой войны для охраны основного пути снабжения в Янину. Похоже, что нацисты использовали это место почти так же, как неандертальцы, – для наблюдения за движением по узкому ущелью, которое является основным путем с прибрежных равнин в горы. Неандертальцы, конечно, контролировали доступ к давно исчезнувшему древнему озеру и выслеживали стада животных в долине, тогда как нацисты искали бойцов Сопротивления.

Продвигаясь на восток

Мы начали эту главу, вообразив неандертальца в пещере Горам в Гибралтаре – он смотрит через пролив, но не может увидеть людей современного вида, населяющих северное побережье Африки. Эти люди с развитым символическим поведением использовали природные ресурсы побережий, распространяясь по оси север – юг от Марокко до Южной Африки. Неандертальцы в этот период шли на восток. Но как далеко они продвинулись?

Неандертальцы расширили свой ареал примерно вдвое по сравнению с тем, что было раньше. Кроме того, есть свидетельства того, что они хоронили своих мертвых так же, как и современные люди. А их мозг продолжал увеличиваться, причем у человека из Амуда, датируемого периодом 45 тысяч лет назад, мозг был более 1740 мл, что является крайней верхней границей человеческих вариаций.

Табун, Кебара и Амуд на севере Израиля расположены примерно в 4000 км к востоку от Гибралтара. Еще примерно в 1000 км восточнее находится пещера Шанидар в Иракском Курдистане, недалеко от иранской границы, где Ральф Солецки из Колумбийского университета в 1950-х обнаружил девять скелетов неандертальцев (в ходе последующих исследований были найдены доказательства существования десятой и одиннадцатой особей, а возможно, и двенадцатой). Чтобы добраться до Тешик-Таша в Узбекистане, где в 1938 году советский археолог Алексей Окладников раскопал неандертальского ребенка, нужно проехать еще столько же. Еще дальше на восток, в 2000 км, благодаря анализу ДНК костей неоднозначной принадлежности из пещеры Окладникова (названной в честь уроженца Сибири, раскопавшего Тешик-Таш) и костей из соседней Денисовой пещеры (якобы там некогда жил отшельник по имени Денис), мы теперь знаем, что неандертальцы, тесно связанные со своими европейскими сородичами, достигли Алтайского края в Сибири.

Есть некая ирония в том, что на пути к вымиранию неандертальцы одновременно расширили свой ареал до максимума, причем в таких негостеприимных районах, как Сибирь, в то время как глобальный климат становился все холоднее. Возраст стоянки Шанидар примерно 40–70 тысяч лет, Тешик-Таш ближе к более раннему концу этого диапазона, а пещера Окладникова – к позднему. Неандертальцы в конечном счете распространились почти на те же 8000 км по оси восток – запад, как и Homo sapiens по оси север – юг в пределах Африки. Как мы увидим в следующей главе, ко времени пребывания поздних неандертальцев в Сибири современные люди не только покинули Африку, но и пришли на родину неандертальцев – в Европу.

Непосредственно человеческие черты неандертальцев становятся все более очевидны на этих азиатских стоянках. Опираясь на находки в Шанидаре и Тешик-Таше, археологи заговорили о таких качествах наших ближайших родственников, как сострадание и сентиментальность. Не все доказательства выдержали испытание временем, но все же осталось множество подтверждений тому, что неандертальцы имели большинство из тех качеств, которые, как мы когда-то думали, отделяют нас от них.

Череп мужчины неандертальца, найденный в пещере Шанидар I в Ираке. Этот человек получил значительные травмы, которые частично зажили, это говорит о том, что за ним ухаживали другие члены группы. Он послужил вдохновением для образа Креба, искалеченного шамана в романе Джин Ауэл «Клан пещерного медведя» (1980).