Неаполь и Тоскана. Физиономии итальянских земель

Сатира эта, очевидно, написана с целью бросить весьма сильную тень на крайнюю партию, в особенности же на одно известное очень лицо, пользовавшееся большой популярностью в то время. Средство выдавать публично за шпионов своих политических врагов изобретено, конечно, не самим Джусти, и в его время было уже далеко не новым. Это вовсе не мешало ему быть средством весьма действительным, и ни в каком случае нельзя оправдать поэта за то, что он прибегал к нему. Если же, в самом деле, сатира эта написана в то время, когда мадзиниевская партия стала организоваться в Тоскане, и главным образом из парламентской оппозиции, то поступок Джусти становится еще чернее. Во всякое другое время сатира эта могла быть принята «безлично». В последнем же случае, она являлась бы как памфлет против людей, далеко не заслуживших подобных обвинений, но поставленных в невозможность защищаться, потому что они не были поименованы в оскорбительном стихотворении. Так или иначе, нельзя от души не пожелать каждому талантливому писателю держаться подальше от такого рода полемики, которую так и хочется назвать подлостью…

Затем, Джусти стреляет по пропагандистам враждебных министерству идей своим посланием к известному Джаноне, под заглавием «Республика». Сатира эта хотя также весьма полна самого озлобленного негодования против диссидентов, тем не менее гораздо честнее первой, поэтому остроумнее ее. Она между прочим столько же противоречит и собственным политическим убеждениям самого поэта, сколько и республиканским теориям. Имея в виду уронить федеральную систему Монтанелли, Джусти говорит, что разделяя Италию по клочкам, Монтанелли (не названный по обыкновению в сатире) тем самим дает Австрии большую возможность проглотить ее по частям. Странно то, что партия, к которой он сам принадлежал, вовсе не враждебна федерализации, но хотела бы сохранения при этом местных правительств, находившихся, как известно, во всей Италии в более или менее тесных, родственных связях с австрийским домом. Почему автор думает, что это сохранение может служить препятствием, совершенно подобному же, поглощению Италии, по частям, австрийцами?

Парламентское большинство, оставаясь, как и Джусти, фактически преданным министерству Ридольфи, но связанное своим предыдущим довольно тесно с Мадзини, – теоретически склонилось на более родственную этому последнему демократическую пропаганду, думав пройти на весьма обыкновенном в подобных случаях эклектизме, думая оправдать свое отступление на практике от одобренных ими же теорий преждевременностью их. Подобное противоречие в своих собраниях сильно раздражало Джусти, и он написал против них следующий «Разговор поэта с салонными героями»:

Поэт: Герои, герои! – Что вы делаете?

Герои: Мы полируем будущее.

Поэт: (В сторону: тем лучше для нас!) Но о настоящем что вы думаете?

Герои: Всё и ничего.

Поэт: (В сторону: так и есть!) Что за славный народ! Ну, а Италия что же?

Герои: Пока мы ее отдадим кормилице.

Поэт: Кормилице клерикальной или либеральной, нашей собственной или немецкой!

Герои: Пошел к черту!

Поэт: Так я и знал (про себя: вот тебе и на!)

Парламентское большинство, к которому, как депутат, принадлежал Джусти, приметно разлагалось, сознавая всё более и более несостоятельность своих паллиативных мер, перед более и более становившихся грозными событиями. Джусти до конца оставался верен министерству, которого падение приближалось. Сам Джусти, как ни утешал он себя стихотворениями вроде: I più tirano i meno, едва ли был спокоен духом, по крайней мере, насколько можно судить по тогдашним его стихотворениям. В это время, когда министерство Каппони (продолжавшее с сущности политику павшего министерства Ридольфи) готово было уже пасть в свою очередь, Джусти, вместе с некоторыми литературными приверженцами своей партии, вздумал издавать юмористический журнал или сборник под заглавием Piovano Arlotto, которого он должен был быть главным редактором, и которого целью было противодействовать юмористическим листкам крайней партии, имевшим громадный успех. Это намерение никогда не осуществилось, и Piovano Arlotto выходил гораздо позже уже под редакцией Гверрацци.

Всеобщее предчувствие сбылось скоро. Гверрацци и Монтанелли, составившие так называемое демократическое министерство, сменили Капони. Первым делом их было распустить тогдашнее депутатское собрание, составившееся под слишком исключительным влиянием административной власти.