Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом

Хотя перечисление моих грехов и отняло у нас уйму времени, затем он всё же честно поведал мне, что зол скорее на весь мир, нежели на меня лично. Семью он на этот раз отправил в Калифорнию заранее бизнес-джетом – так им устроили форменный допрос на границе. И не отставали, пока его четырнадцатилетний сын чуть ли не поклялся, что он ради своей грин-карты готов на всё, только бы его не лишили перспективы со временем стать студентом MIT. Лишь этот всплеск патриотизма вкупе с самим фактом прибытия его семьи частным джетом убедил таможню дать добро на их въезд, развеяв опасения, что Поляковы возвращаются в США, чтобы жить тут нахлебниками. Самому Максу через пару дней повезло меньше, и его продержали на таможне несколько часов, допытываясь с пристрастием, зачем он вообще сюда вернулся.

Поляков сказал мне, что в какой-то мере смирился с тем, как всё обернулось с Firefly. Правительство США вынудило его продать большой кусок компании, но он остается владельцем почти половины и рассчитывает, что эта его доля взлетит в цене до миллиарда долларов или даже выше после первого успешного запуска. Вот тогда он наконец с ней и расстанется, продав со значительным наваром, хотя дела у него теперь и так идут лучше некуда. Бизнес на онлайн-играх на фоне пандемии пошел в гору настолько, что он рассчитывает продать одну-две компании из этого пула, выручив миллиард-другой долларов, и вложится в обустройство своих поместий в Шотландии, где у него теперь немереные акры земли со всякой живностью и целых три озера. А еще он наконец сможет выкупить завод, где производят его любимый виски. На то он и Макс, и это хорошо.

На этом мирная часть его выступления закончилась. Поляков резко сменил тему и принялся распутывать клубок теневых инвестиций, привлекаемых его конкурентами. Другие американские производители ракет и спутников, по его словам, получали и получают деньги от китайских и российских инвесторов. И зачастую они прячут концы в воду настолько искусно, что со стороны кажется, будто деньги пришли из более приемлемых источников. Полякову представлялось глубоко несправедливым, что всем этим компаниям дают карт-бланш, а его доброе имя запятнали. Тут он был прав на все сто. В космическом бизнесе не гнушаются практически ничем, лишь бы он шел дальше. Каких только денег в него не поступало в период бума 2020–2021 годов, и правительство США исправно закрывало глаза на их происхождение, если полагало, что это идет на пользу его интересам.

Разгорячившись до предела, Поляков сообщил, что сегодня, как раз перед нашей встречей, послал по телефону куда подальше кого-то из попечителей Техасского университета и бросил трубку. Они там решили, что он и дальше будет жертвовать миллионы долларов на их программу подготовки инженеров-ракетостроителей. А с него хватит! Пусть просят у кого-нибудь еще. Да, а Маркусик пусть идет ко всем хренам. Этот придурок в лицо обозвал Макса русским шпионом и веб-сутенером. По мнению Полякова, Маркусик – просто дерьмо неблагодарное: выдоил деньги сначала из первой группы инвесторов, затем из него, Макса, и за столько лет так и не сподобился запустить ракету. Маркусику плевать на всех, кроме Маркусика, подытожил Поляков.

Ближе к концу разговора Поляков попросил меня больше его в ложном свете не выставлять. Ведь у него в команде, вроде как в шутку сказал он, есть такие спецы по дипфейкам, что хрен я потом докажу, что это не я делаю всякие пакости на видео, которые пойдут гулять по интернету. То был типичный для Полякова прием. С одной стороны, я был почти уверен, что Макс на такую подлость не пойдет, а с другой… По правде говоря, я обожал слушать разглагольствования Полякова. Отчасти грела меня и мысль, что мне, скорее всего, открыта лишь малая часть того, кто он такой в реальной жизни. Макс Поляков был воистину человеком-загадкой.

На четвертой порции виски моему взору ненадолго открылся аутентичный образ Макса, если мне, конечно, не примерещилось. Он вернулся к теме неблагодарных Штатов, давших ему пинка под зад. Наконец-то, после стольких лет, эта страна сумела сделать невероятное – убить в нем страсть к космосу. «Очень печально, – сказал Макс. – Не должно было всё это вот так кончаться». Глаза его наполнились слезами. Затем, мотнув головой, он решил поднять нам настроение тостом за дядю Сэма.

Поскольку Макс готовился окончательно покинуть офис, он стал настаивать, чтобы я взял себе какой-нибудь сувенир на память о нашей последней встрече в этой неблагодарной стране. Выбравшись из-за стола, он принялся бродить по комнатам среди хранившихся там во множестве экспонатов – от научно-фантастических инсталляций и артефактов ракетно-космической техники до предметов религиозного культа. Через пару минут он вернулся ко мне в переднюю со статуэткой викинга.

– Ты же финских кровей, верно? – спросил он.

– Нет, – сказал я.

– Финских или скандинавских, – уточнил он.

– Не совсем так, если честно, – ответил я. Тут Поляков посмотрел на меня с таким непередаваемым огорчением в глазах, что я поспешил его утешить: – Хотя да, конечно.