Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом

Будучи по природе интровертом, Бек за воротами Fisher & Paykel кругом общения за всё это время так и не обзавелся, зато с будущей женой Керрин Моррис познакомился прямо у себя в заводском КБ, где она тоже работала инженером-конструктором. Судьба свела их по случаю совместной работы над проектом: Питеру поручили подготовить станки для новой модели, разработанной Керрин. Позже они часто общались и на еженедельных сходках «Пятница. Вечер. Вызов» (также придуманных Питером), где кто-нибудь из сотрудников Fisher & Paykel ставил перед остальными на выходные задачу из разряда неожиданных и экстремальных – нырнуть в море со скалы, скатиться через реку на канатной подвеске и т. п. Идея состояла в том, чтобы расшевелить людей, выведя их из зоны комфорта. Сам Питер Бек, кстати, считал экстрим самым естественным из видов досуга.

Настоящий роман между ними, однако, вспыхнул от искр пламенной одержимости Питера ракетами. У Керрин и других сердобольных женщин в их КБ слезы на глаза наворачивались от жалости при виде того, как этот парень работает без сна и отдыха на производстве и над своим ракетным хобби – и даже времени, чтобы подкрепиться, не находит, судя по его худобе. В общем, все они стали поочередно приглашать его к себе в гости на обеды, ужины и просто перекусить. Но лишь походы в гости к Керрин вскоре сделались регулярными. Ибо в ее лице Питер впервые обрел кого-то, кто понимает и поддерживает его ракетостроительные затеи, да еще и подстрахует, если что. «Я ей, бывало, звонил перед испытанием двигателя и говорил, что если не отзвонюсь через такое-то время, то пусть вызывает „скорую“ и пожарных, – рассказывал Питер. – Двигатели же становились всё мощнее, и всякое испытание могло обернуться очень худо». Через какое-то время Керрин стала сначала явочным порядком приходить к Питеру на все испытания, да еще и помогать ему с их проведением, а затем и просто перебралась к нему.

Вслед за ракетным байком Бек построил еще и ракетный скутер, а также сконструировал ракетный ранец для придания себе ускорения при катании на роликовых коньках. Керрин все эти опыты видела воочию и всё равно оставалась с Беком. «На одном испытании ракетного скутера меня при включении электрического зажигания так долбануло током, что я сам с него с визгом взлетел на воздух, – сказал Бек. – Как и куда летел, не помню. А как пришел в себя, первое, что увидел перед собою на земле, – Керрин, которая просто-таки уссывалась от смеха. Я каким-то чудом не убился, а ее от этого пробрало на адский ржач».

Керрин выросла на дальней окраине Данидина, где вдоль океана тянутся молочные и овцеводческие хозяйства семейства Моррисов, основанные еще в 1860-х годах. Места, захватывающие дух бескрайностью холмистых пастбищ над берегами, где часто гостят морские львы и желтоглазые пингвины, не могли не привить и Керрин истинного духа «проволоки № 8», – так что чинить заборы и амбары и иным образом помогать своей семье по хозяйству она научилась задолго до того, как получила специальность инженера-машиностроителя. В 2002 году она без отрыва от романа с Питером нашла себе работу получше в Нью-Плимуте на Северном острове – в новозеландском подразделении транснациональной нефтесервисной компании Schlumberger. И тогда Питер уволился из Fisher & Paykel и отправился туда с ней.

В Нью-Плимуте Питер нашел работу на верфи, где строили супердорогие яхты для супербогатых людей. Главная фишка была в том, что это открывало доступ к углепластику, титану и прочим материалам, пригодным для всяческих инженерных нужд. Задачи, впрочем, там и сами по себе встречались интересные. Каюта владельца, к примеру, по традиции находится в кормовой части пятидесятиметровой яхты, то есть в непосредственной близости от гребных винтов и ведущей к ним шумной трансмиссии. Вот Бека и подобных ему и наняли для того, чтобы прикинуть, как бы улучшить шумоизоляцию. Судостроение, однако, оказалось отраслью неимоверно консервативной и невосприимчивой к новым идеям. Все рацпредложения Бека, включая подкрепленные компьютерными моделями, утыкались в глухую стену непонимания. «У них мышление построено по принципу „от добра добра не ищут“, – говорил Бек. – Меня это просто бесило».