Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом

Даже у привычных к форсированным движкам на кое-как скрученных проволокой шасси устроителей фестиваля безопасность фриковатого байка Бека вызвала серьезные сомнения. Заезды во всех основных классах проводились на двухсотметровом отрезке шоссе, где зрителей от мчащихся на расстоянии считаных шагов от них снарядов ограждали лишь стопки покрышек да молитвы. Спасут ли их Бог и резина, случись что-нибудь не то с двухколесной ракетой гаражной постройки под слепившим ее инженером-стажером, специализирующемся на дозаторах моющих средств? Чтобы это выяснить, «главный смотрящий» фестиваля в самом что ни на есть новозеландском духе с вальяжным спокойствием осмотрел байк Бека и строго спросил: «Тормоза-то хоть исправны?» Бек заверил его, что у него «отличные тормоза», и получил добро на пробный заезд с оговоркой, что в качестве меры предосторожности прямо за ним по трассе проследует карета скорой помощи.

Прежде чем допускать Бека до состязаний, организаторы хотели увидеть «медленный» одиночный заезд в его исполнении. Вот только в его случае «медленным» заезд не мог быть по определению. Его байк имел два режима: «не запущен» и «расступись!». Дополнительную зрелищность выступлению Бека придавало то, что он не мог, как другие, просто выкатить свой байк на старт и ждать, выжав сцепление и подгазовывая, зеленого сигнала, чтобы рвануть. Он и сидеть-то не имел возможности, иначе просто не успел бы при старте закинуть ноги на поперечины в кормовой части рамы. Вместо этого Беку нужно было, оседлав байк на некотором удалении от стартовой черты, проделать «размашистые движения» ногами, проталкивая под себя землю под байком, чтобы разогнать его до скорости, позволяющей удерживать равновесие, а затем, закинув ноги назад, выкатываться к линии старта, выдерживая направление строго прямо и следя за светофором, чтобы вместе с зеленым сигналом опустить занесенный палец на кнопку «пуск» – и улететь к финишу. «Никто не мог взять в толк, что происходит, – вспоминал он. – Какая-то странная желтая штуковина под парнем, бегущим по улице, а за ними – машина „скорой“».

Бек и смотрелся под стать роли. Обычный свой промасленный комбинезон он оставил в рабочем шкафу и натянул на себя вместо него красно-черный гонщицкий, желтые краги и черный мотошлем. И как раз в тот момент, когда его мать, находившаяся в числе зрителей, узнала под всем этим прикидом своего сына и задалась вопросом, что она делала не так, Бек стартовал и, с ревом промчавшись по улице, успешно финишировал, пройдя дистанцию за пять секунд. К финишу он даже успел сбросить скорость со 170 до 140 км/ч. Тормозами с ходу пользоваться было нельзя, колодки бы сгорели. Вот он и прибегал к технике аэродинамического торможения собственным приподнятым торсом до скорости в 100 км/ч – и только после этого брался за ручки обычных тормозов.

Толпа взревела от восторга и стала требовать от Бека повторить номер на бис. Только теперь публика ждала от него настоящей гонки с достойным соперником. Устроители, понимая, что никакие спортбайки против этой его ракеты не потянут, пошли ва-банк и выкатили лучшее из имевшегося у кого-либо из местных – Dodge Viper (это, кто не в курсе, спорткар с разгоном до 100 км/ч за четыре секунды). Бек повторил аттракцион со стартом с разбега, а гонщик на «гадюке» утопил педаль газа в пол, когда соперник с ним поравнялся на стартовом поле. Бек, ясное дело, победил. «Хорошее было время, – заметил Бек. – Устроители мне потом сказали: „Ну, парень, ты даешь! Как же мы рады, что всё обошлось!“».

В итоге Бек проработал на заводе бытовой техники долгих семь лет, оттачивая свое мастерство инструментальщика, осваивая всё новые станки и зарабатывая репутацию умельца, каких свет не видывал, и просто человека, у которого всё спорится и ладится. Столь же уверенно поднимался он и вверх по ступеням иерархии конструкторского бюро Fisher & Paykel, берясь за всё более ответственные проекты и превращаясь в истинного аса доведения стиральной и моечной техники до вершин совершенства. К финишу своей головокружительной карьеры инженера-конструктора Питер Бек пришел уже и с опытом самостоятельного проектирования огромных штамповочных станков и формовочных прессов для изготовления бытовой техники. То есть он умел строить машины для постройки машин.