Небеса взятые штурмом

Хотя с первого взгляда кажется, что труд человека, идущего путем веры, тяжел, но если мы всетаки однажды вступаем на этот путь, то он оказыва ется приятным. Когда колеса нашей души помазаны благодатью, то христианин движется в делах своей веры с легкостью и наслаждением. Апостол Павел пишет: “Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем” (Римл. 7:22). Когда впервые одеваешь ярмо Христа, то оно кажется тяжелым; но когда оно уже надето, то оно оказывается легким. Служить Богу, любить Бога, радоваться Богу – это самая сладкая свобода в мире.

Поэты говорят, что на вершине Олимпа всегда тихо. Первое восхождение на скалистую возвышенность небес сложно для плоти и крови; но когда мы добрались до вершины, то там – покой и наслаждение. Находясь там, мы видим чудесную картину и мы готовы воскликнуть, как апостол Петр на горе преображения: “Господи! Хорошо нам здесь быть” (Матф.17:4). Какую скрытую манну для души мы там находим! Это и есть предчувствие или предвкушение славы.

Возражение 3: “Но если я буду навязывать себе такое усердное служение в делах моей религии, то тогда я потеряю то удовольствие, которое я имел в грехе, − свое веселье и свою музыку, и я сменю наслаждение на труд; и, таким образом, я буду уже не Ноеминь, а Мара”.

Ответ: Сластолюбивые люди говорят, как маслина и смоковница в библейской притче: оставлю ли я тук мой и сладость мою и пойду ли скитаться по деревам (см. Суд. 9:9) ? Так и эти люди говорят: оставлю ли я все мои прежние удовольствия и буду теперь стремиться к небесам и вести строгую и жертвенную жизнь Это противоречит стремлениям порочной природы человека.

Оставьте греховные удовольствия. Писание описывает грех таким образом, что можно подумать, что в нем должно быть некоторое удовольствие.

Однако, Писание называет его долгом. Писание сравнивает грех с долгом в “десять тысяч талантов” (Матф. 18:24). Талант золота у евреев оценивался почти в четыре тысячи нынешних фунтов стерлингов. Десять тысяч талантов – это образное выражение, подчеркивающее насколько велик долг человека за грех; и как тогда грех можно называть удовольствием? Разве есть хоть какое-то удовольствие для человека быть таким великим должником?

Писание называет грех болезнью: “Вся голова в язвах” (Ис. 1:5). Разве есть удовольствие в том, чтобы болеть? Хотя все люди и не ощущают этой болезни, тем не менее, чем меньше человек ощущает нарушение в его сердце душевного равновесия, тем более смертельным для него оно является.

Писание сравнивает грех с ядом и полынью (см. Втор. 29:18). Он порождает горькие угрызения совести. Какие угрызения ощущал Спира^*)! Грех жалит человека гневом (см. Иоан. 3:36). И это вы называете удовольствием? Безусловно, если это так, то вы “горькое почитаете сладким” (Ис. 5:20).

Греховные удовольствия удовлетворяют лишь телесные чувства человека и они не являются разумными. Греховные удовольствия называются плотскими, потому что они удовлетворяют только похоти тела. Насколько абсурдна была речь богатого человека в Евангелии, когда он говорил о запасах своих товаров и полных житницах: “Душа, … покойся” (Лук. 12:19). Он мог бы сказать более правильно: “Тело, покойся”; ибо его душа никогда не получала какой-либо пользы за счет богатства, как не могла и находить наслаждения в нем. Хотя его житницы были полны, его душа была пуста.

Поэтому, когда сатана говорит вам: “Если ты будешь прилагать усилие, стремясь к небесам, то ты потеряешь все свои удовольствия”, то вы спросите у него: “Какие удовольствия, сатана? Те удовольствия, которые удовлетворяют только чувства плоти? Они не доставляют наслаждения нашему уму; они не успокаивают нашу совесть; они удовлетворяют лишь ту часть нашего существа, где преобладают чувственные страсти”.

Писание говорит, что все эти подслащенные греховные наслаждения являются всего лишь временными удовольствиями (см. Евр. 11:25). Они подобны огню в соломе, который создает яркое пламя, но некоторое время спустя − гаснет. Писание говорит: “И мир проходит, и похоть его” (1 Иоан. 2:17). Он проходит так стремительно, как корабль под парусами. Мирские наслаждения исчезают в тот же момент, когда мы их испытываем, подобно быстрой тени или вспышке молнии; и разве их нужно ставить выше вечной полноты небесной славы?