Небесная глина

Рвется короткая нить,
Прожита жизнь с листа.
Дайте договорить,
Пусть с высоты креста.

Сладкий у крови вкус.

Господи, не балуй!
Жадный и злой укус
Принят за поцелуй.

Где ты, Небесный Отец?

Где ты, Земная мать?
Вот оно, наконец,
Время пришло умирать.

Ленты сошлись в обрыв,

Пауза — тот же хрип.
Только глаза закрыв
Видишь, как мир возник.

Что ж ты меня не ждал?

Стол, как душа, пустой…
Тень моего креста
Стала Твоей тоской.

Ну, оглядись окрест,

Где же Твоя юдоль?
Есть только римский крест…
Крест и тупая боль.

Май 2002 г.

Торгуя духом

Встала ночь
Над кладбищем города,
череп Луны
закинув ввысь.
Над распятьем висела бирочка:
«Продано»,
а в ногах у Христа
разбросали отраву для крыс.
И висел Христос
в голубом одеянии
манекеном
торговых витрин.
Воплощал он порывы
в деяния.
Превращал в ангелочков
скотин.
Тридцать сребреников — не цена!
Если свят —
будет все с возвратом.
Потому он
Христа обнимал,
потому
Называл его братом.
Но
свисает с небес нить,
И по ней
можно твердо знать:
Если хочется Бога купить,
Его будет кому
продать!
За небесным холодным льдом
Немигающего взгляда
Виден каждому сказочный дом
На два входа —
для рая
и ада.
Страшный
звездный
холодный дождь,
что вымаливать зря награду!
Ключ от рая ты верно ждешь?
Привыкай-ка, дружочек, к аду!
Ночь.
И холодность
злых светил.
Сколько нас — опоздавших к лету?
Один продал.
Другой купил.
Две натуры.
Одна монета.

1998 г.

«И будет дождь печально лить…»

И будет дождь печально лить
С небес на грязные дороги.
По ним прошли недавно боги,
Чтобы, вернувшись, нас судить.

Богам смотрели мы вослед,

Раскрывши рты, открывши уши,
И трепетали наши души,
Предчувствуя распад планет.

Июль 2002 г.

Собаки в городе