Небесная голубизна ангельских одежд

Прежде всего настораживает отсутствие точных данных о количестве и цене, но главное – нет названий проданных икон и фресок. Вместо этого значится расплывчатое «около 60 шт.», «около 10 шт.», «около 24.000 фунт.». Если сделка уже состоялась, как то следует из отчета, то почему Самуэли, столь нехарактерно для себя, упускает шанс козырнуть перед начальством, сделав свой отчет детальным и весомым? В том же самом отчете, описывая результаты переговоров с Гюльбенкяном, Самуэли привел точное количество проданных предметов, названия картин и точные цены на них.

Есть много неувязок и с потенциальными покупателями. Про судостроителя Ференса ничего определенного сказать нельзя. Им мог быть Томас Робинсон Ференс (Thomas Robinson Ferens, 1847–1930) – британский политик, меценат и промышленник, член парламента. На его деньги построена Художественная галерея в Кингстон-апон-Халл (Kingston-upon-Hull), которая носит его имя (Ferens Art Gallery). Галерея открылась в 1927 году. Пожалуй, такой человек мог бы купить иконы для своего музея. Однако ни в одной из его биографий не сказано, что он был судопромышленником. Томас Ференс более 60 лет проработал, пройдя от клерка до председателя, в фирме «Reckitt & Sons», производившей бытовую химию. Но даже если Томас Ференс и был тем самым человеком, о котором писал в отчете Самуэли, то в то время ему было уже за 80 и через несколько месяцев после предполагаемых переговоров, в мае 1930 года, он умер. Кроме того, в коллекции Художественной галереи Ференс икон с советской выставки 1929–1932 годов нет. Куратор Кирстен Симистер (Kirsten Simister) сообщила мне, что в галерее в настоящее время находятся три русские иконы, которые были подарены в 1947 году Эдгаром Эпплтоном (Edgar Appleton). С советской иконной выставкой 1929–1932 годов они никак не связаны[812].

Ответ на вопрос, кто такой «автомобильный фабрикант Бьюик», казалось бы, прост – Дэвид Данбар Бьюик (David Dunbar Buick, 1854–1929), основатель «Buick Motor Car Company». Проблема, однако, в том, что он покинул Великобританию в двухлетнем возрасте, жизнь свою прожил в Америке и умер 5 марта 1929 года от рака в Детройте, разорившись, в бедности, за год до мистических переговоров Самуэли с группой лондонских покупателей. Может быть, Самуэли имел в виду какого-то другого автопромышленника, перепутав его с легендарным американцем? Но это тоже странно, ведь сделка, как утверждал Самуэли, уже состоялась, почему же он не знает точное имя покупателя?

Остается лорд Бивербрук (William Maxwell «Max» Aitken, 1st Baron Beaverbrook, 1879–1964), который в период между мировыми войнами был одним из влиятельнейших людей Великобритании. Крупный капиталист, политический деятель, владелец одного из крупнейших в Англии газетных концернов, писатель, он был известен и как меценат[813]. В годы Первой мировой войны лорд Бивербрук был министром информации Великобритании. Современник назвал его первооткрывателем методов пропаганды, которые Британия использовала для содействия войне, включая работы первых военных художников, первых военных фотографов и первых создателей военных фильмов. Он вполне мог быть тем самым таинственным «другом», о котором Джессика Бортвик писала Мартину Харди, ведь Джессика была одним из первых военных кинематографистов Британии, хотя ее фильм не защищал, а обличал войну. Будучи богатым меценатом, лорд Бивербрук мог заинтересоваться покупкой икон для Музея Виктории и Альберта. Однако Самуэли в отчете говорит о группе покупателей, в то время как группы-то и не получается.

Существуют и гораздо более веские причины считать отчет Самуэли о продаже икон в Лондоне недостоверным. В Музее Виктории и Альберта как не было, так и нет русского отдела. В нем нет ни икон, которые экспонировались на выставке в 1929 году, ни икон, которые принадлежали сталинскому экспортному фонду. За редким исключением русские иконы поступили в этот музей еще до того, как большевики пришли к власти в России[814]. Наследство, оставшееся Музею Виктории и Альберта от выставки 1929 года, состоит лишь из подарков Павла Ивановича Юкина. Среди них написанные им копии с «Благовещения» из Успенского собора во Владимире, которое считалось работой Андрея Рублева, и фрагмента «Св. Троицы» Феофана Грека (голова архангела), а также три иконы (холст на доске), иллюстрирующие технику новгородской, московской и тверской школ иконописания. Все они – собственные работы Юкина и его личный дар музею. Вероятно, Юкин использовал их как иллюстративный материал для лекций в Лондоне. Работы Юкина, как и большинство русских икон в Музее Виктории и Альберта, в настоящее время находятся в хранилище.