Небесная канцелярия

Я с благодарностью сделала глоток нектара, и от сладкого питья, усталости, тёплого меха меня сразу же начало клонить в сон.

– Кэт, – сонно пробормотала я, – спасительница ты моя. А ещё… на всякий случай… у тебя тут прокладок нет?

Она хихикнула, подмигнула мне и указала на нижний ящик тумбочки. Уже сквозь сонную пелену я видела, как она забирается на подоконник, выпрямляется в полный рост, раскидывает руки и исчезает в море облаков.

По ощущениям, я проспала несколько часов. Проснулась в наступающих сумерках с чувством потерянного времени. Ведь для меня каждый час, проведённый в Небесной канцелярии, мог стать последним, а ведь так важно…

Вдруг зазвонил мой рабочий телефон. На экране отобразился номер Кафе остановившихся часов.

Свидание-вне-времени

Бармен с кошачьими глазами натирает бокалы до блеска. Затем приносит посетителю кофе, щедро разбавленный ромом. И вишнёвую сигариллу к нему.

Его часы появились здесь относительно недавно. Песочные часы с чёрными кристаллами – банально, но факт. Что ещё ждать от Ведомства смерти, самого консервативного и традиционного?

Он в который раз невольно задумывается, верно ли выбран этот момент? Сколько в его жизни было событий, которые можно считать переломными? День, когда Тина впервые отправилась на воплощение? Или когда он стал проводником первой души? Или когда… Нет, это всё не то.

Бармен протягивает визитную карточку.

– Запрос одобрен.

От визитки пахнет мокрым асфальтом и немного черёмухой.

Кафе остановившихся часов – граница между мирами. Место, перед которым пасуют время и пространство. Здесь можно назначить свидание-вне-времени. У них была вечность, множество перерождений, а осталось… осталось ли хоть что-то? Когда время неограниченно, кажется, что оно никогда не кончится, кажется, всё можно отложить на потом. А когда его не остаётся совсем, приходится выкраивать любые возможности, чтобы урвать лишнюю минуту.

Она садится напротив. Волосы до плеч, кожаная куртка, безмерная усталость во взгляде. Кофе перед ней такой же, как у него. В её глазах, в самой глубине, горят искры – отражение искры сердца, которой он коснулся однажды, в пору горячей юности.

Они смотрят друг на друга. На небе собираются тучи.

«А ты помнишь?..»

Чтобы понять, что происходит сейчас, надо вспомнить, с чего всё началось. Отмотать время назад и отыскать мгновения, после которых всё стало иначе…

– А ты помнишь, как шеф?..

– Да-да, а ещё…

– А помнишь, был такой практикант…

– А когда черти к нам ворвались внезапно, дверьми ошиблись, вот переполох был…

– Да какой внезапно, их Лео привёл.

– Помнишь, ты в первый раз приволокла из мира людей одноглазого кота, сказала, его там убить хотели.

– Да, точно, и мы его от Сергеича прятали, он ведь такой строгий был.

– А потом нашёл, отругал нас…

– …и кота себе забрал.

– Он долго у него прожил.

– А ты помнишь…

– Помнишь?..

– А ты?..

Небо затягивается серыми тучами, вот-вот прольётся дождём. Ангел и человек, мужчина и женщина, сидят за столиком старого кафе. Они перебивают друг друга и порой не могут сдержать смех, пусть всё ещё неловкий, а иногда повисает долгое молчание. Воспоминания накатывают одно за другим.

– Помнишь, как я тебя заколдовала, а шеф засёк? Я думала, меня выгонят сразу.

– Ещё бы. Разозлила ты меня тогда…

– Зато вы с Лео здорово мне отомстили.

– Да уж…

– Ты так и не извинился, между прочим. Лео вот извинился, даже шоколадку принёс, с ремонтом помог.

– Да. Сейчас можно?

– Валяй.

– Прости. Прости, правда. Я совсем не представлял, как себя вести с людьми. С девчонками тем более.

– Сейчас знаешь?

– Куда там.

– Хотя бы самокритично.

Я посылаю импульс едва заметным щелчком. Аврелий не успевает отреагировать и отразить и застывает статуей. Я вычитала этот приём из низкопробной макулатуры, которую Лео прячет под своей кроватью. Нет, это не то, о чём вы подумали. Леонард помешан на магии, которой ни нам, ни ангелам заниматься нельзя, и собирает всё, что имеет к ней отношение. В юности любой запрет только разжигает интерес.

– Если кто-то не согласен, немедленно верну всё как было, – невинно уточняю я.

Сокурсники дружно фыркают и мотают головами. И вот надо же, как назло, в эту минуту заходит учитель. Тогда ещё учитель, не шеф, с роскошной золотой шевелюрой, стройный, подтянутый, одним словом, загляденье. Ему хватает взгляда, чтобы оценить обстановку, и, прежде чем привести Аврелия в чувство, он говорит:

– Вечером я лично зайду проверить его самочувствие, и горе вам, Алевтина, если парень на что-то пожалуется. Объявляю выговор за баловство с запрещёнными сферами. Развели щенячью возню.