Небесная канцелярия

Они долго сидели у небесного огня. Уже к рассвету Тина отправилась в свою комнату, где ей удалось несколько часов отдохнуть перед встречей с шефом.

Наутро она покинула офис Небесной канцелярии. На полпути к Вратам её догнал Лео. Они попрощались у шлагбаума, где седой привратник непрестанно ворчал, что ему давно пора на пенсию, а на смену всё никого не могут найти. Тина вышла из Врат, не оглядываясь, закрыла глаза и уже привычно сделала шаг в никуда.

«Я всегда буду тебя любить, несмотря ни на что. Даже если я не буду помнить, как тебя зовут. Всегда…»

Жизнь вторая. Главное – результат

– Тина, ты же понимаешь, что сама допустила ошибку. В следующий раз нужно быть внимательнее.

Я смяла в руке талончик очереди. Посмотрела на Аврелия, закипая от бешенства. Похоже, работа у него шла в гору. Всё в нём было превосходно: уверенный взгляд, отменная выправка, меч в ножнах, небрежно откинутые назад волосы, униформа с иголочки, песочные часы на цепи. Даже вечная грязь на сапогах не портила образ. Даже неподходящая обстановка, белоснежная сверкающая приёмная шефа, только выгодно подчёркивала это. Хоть прямо сейчас садись и картину пиши. Чёртов сын маминой подруги, карьерист крылатый. И рядом я, не ангел, и уже не уверена, что человек, так, не пойми кто. Синяки под глазами, бардак на голове, и сама голова ещё трещит после смерти. Полный провал перерождения, что дальше делать, как отчитываться, понятия не имею. А он нет чтобы поддержать, принялся жизни учить.

– Хоть бы одну жизнь сам прожил! Только и умеешь, что мечом размахивать!

Я сама не поняла, как так вышло, но последние фразы произнесла вслух. И с неожиданным для себя злорадством увидела, как они задели Аврелия. Он не был бы собой, если бы остался в долгу. Через пару минут в приёмную вошёл Лео и замер в растерянности.

– Ведро воды? – поинтересовался он. – Каждому? За шиворот?

Я отошла к окну и отвернулась от всех. Аврелий сидел на ручке кресла, закинув ногу на ногу, и поигрывал пачкой сигарет. Вопросы Лео мы проигнорировали.

– Так, ладно, проехали. Тинка, я уже слышал, ты прилично облажалась в этот раз. Давай-ка не переживай, всякое бывает.

Я кивнула, не оглядываясь.

– А когда я сказал то же самое, – заметил Аврелий, – причём, подчеркну, в гораздо более мягкой форме, на меня всех собак спустили.

Я передёрнула плечами, но не ответила.

– Вам делать нечего? – удручённо спросил Леонард. – Поделитесь секретом, как вы умудряетесь поругаться, хоть и видите друг друга раз в сто лет?

– Ну, почему же в сто? – бросила я через плечо. – Почаще.

– Да нет, бывает и реже, – возразил Аврелий.

– Прости, я забыла. Ваше время идёт иначе. Не то что человеческое.

– Да. Как раз хватает дни напролёт мечом размахивать.

– И людей убивать?

– Стереотип. Ублюдочный, тупой, бессмысленный стереотип. Даже объяснять тебе не собираюсь.

– И не надо.

– Лео, пошли перекурим.

Леонард только рукой махнул, мол, как скажешь, только чтобы вы заткнулись.

Ангелы умотали курить. Я, против обыкновения, не присоединилась к ним. Стояла и упрямо смотрела в окно на меняющиеся, подсвеченные закатом облака. Я словно боялась оглянуться и обнаружить перед собой не привычную приёмную, а пропасть, такую широкую, что не перешагнуть, не перепрыгнуть. Пропасть между людьми и ангелами, через которую мы с переменным, если не сказать редким, успехом старались наводить мосты, чтобы слышать и понимать друг друга, распознавать знаки, помогать. Я вспомнила то злорадство и удовлетворение, которое испытала, когда поняла, что задела Аврелия за живое, и мне стало страшно.

«Как же так? – думала я растерянно. – Что с нами произошло? Ведь мы же когда-то обещали всегда быть заодно».

Я машинально потёрла кисть левой руки, с которой вечность назад стёрлись чёрные следы золы.

Треск костра, смех друзей, перебор гитары, и искры дождём осыпаются с горящей ветки, когда её конец вычерчивает вензеля на фоне ночного неба. Здесь Лео, Аврелий, ещё несколько ангелов, младших и старших, двое людей-творцов, имена которых я уже забыла. Это последние дни перед первыми рождениями для нас, людей, и перед официальным трудоустройством младших ангелов. Пронзительное, ускользающее время, которым не надышаться, как последнее воскресенье августа, как бег на морское побережье утром перед отъездом.

– Смотрите, это ведь и есть чудо! – воодушевлённо произносит Лео, снова взмахивая тлеющей веткой. – Настоящее земное, которое способен создать каждый.

Аврелий перебирает мои волосы, моя голова на его плече, и я не вижу, но чувствую его улыбку.

– Леонард, ты помешался на своих чудесах, – говорит он. – Это всего лишь костёр.

– Ну и что! Ведь было время, когда люди боялись огня, а потом нашёлся какой-то чудак, смельчак, сумасшедший, который взял и приручил его… И люди сами начали творить чудеса, реальности… – Лео прищуривается, щёлкает пальцами, как будто не может подобрать нужное слово.

– У людей есть легенда, что огонь сошёл к ним с неба, – вспоминаю я конспекты. – Кто-то из небесных жителей принёс им этот дар.

Старшие ангелы усмехаются.