Небесная канцелярия

– Из Ведомства смерти. Подробностей не знаю, это у их сотрудников надо спрашивать. Но ей тоже было сложно здесь, до естественной смерти не продержалась.

– Я её не знаю. Я ведь внештатник и на самом деле не так уж со многими знакома.

Разговор смолкает. Какое-то время мы сидим и любуемся рекой. На луну набегают тучи. Я складываю в сумку термос и художественные материалы. Отвлекаюсь на телефон, чтобы посмотреть время, а когда оборачиваюсь, Мечты уже нет. Она всегда так: приходит внезапно, уходит, не прощаясь, перемещается между мирами неведомыми путями. Её не удержать силой, и от неё не отделаться, если она точно знает, чего хочет. Я включаю фонарик на телефоне, чтобы убедиться, что ничего не оставила. На песке всё ещё лежит чёрное воронье перо, а неподалёку – красная лента, оброненная Беллой. Такими она обычно украшает волосы.

Несколько секунд помедлив, я выключаю фонарик, резко вскидываю сумку на плечо и ухожу.

– Я так устала, Белла, ты не представляешь, как я устала!

– Представляю.

Мы сидим в парке на траве. Рядом, но не слишком – на эмоционально безопасном расстоянии. Маришка бежит к нам с детской площадки. Запыхавшись, останавливается и восторгается:

– Мама, какая красивая тётя! Тётя, ты кто?

Белла срывает стебелёк пастушьей сумки, осторожно прокручивает цветок в пальцах, и тот вспыхивает золотистым сиянием, увеличивается. Теперь он похож на сонм крохотных звёзд. Я снова внимательно наблюдаю за её действиями. Иногда завидую тому, как здорово и легко у неё всё получается. И всегда чешутся руки попробовать тоже. А Маришка, в сползших гольфах, перепачканных песком и зеленью травы, раскрыв рот, таращится во все глаза. Белла вручает ей волшебный цветок. С восторженным визгом дочь бежит обратно на детскую площадку, чтобы похвастаться подружкам.

– Разбалуешь мне её, – улыбаюсь я.

– И разбалую, – смеётся Белла. – У тебя чудесная девочка.

– У меня всегда дети чудесные.

– Ты не следишь за их судьбами после воплощений?

– Никогда. Я научилась их отпускать. В первый раз было тяжело, потом привыкла.

Майское тепло окутывает землю, по ярко-синему небу плывут облака.

– Наверное, всё тяжелее всего в первый раз.

– Наверное.

– Тебе огромный, пламенный, сногсшибательный и какой-то там ещё, я не запомнила, привет от Лео.

– О, ему тоже передавай. Скажи, ужасно скучаю.

– Правда, скучаешь?

– Как по Лео можно не скучать? Другое дело, что убить его хочется через пять минут после начала общения, но это мелочи. Я пока только на удалёнке работать могу, сама понимаешь. Так что пусть заходит в гости.

С площадки доносился детский визг и смех.

– Разумеется, понимаю.

Аврелия мы не упоминали. Никогда. «В конце концов, – думала я, – дружба с Мечтой для меня важнее, чем непонятное чувство, которое я даже не знаю, как назвать, чтобы не бросать на воздух громких и пустых слов».

В первый и последний раз я назвала его по имени при ней от отчаяния, перед тем, как она отправилась на то задание.

Более нечёткое и расплывчатое техническое задание сложно было придумать. Я раз пять перечитала его, но толком ничего не поняла: сплошные противоречия, недочёты, полное отсутствие каких бы то ни было целей. Однако времени что-то уточнять мне не дали, требовалось приступать к работе. Да и отказаться значило расписаться в своём непрофессионализме.

Когда сбывается мечта, творец творит реальность, даёт ей пространство, просматривает линии вероятности, выбирает самую верную, лучшую, сильную. Но в тот раз никаких здравых линий я не увидела. Я могла только крыть матом того идиота, который придумывал формулировки. Хотя порой нам с такими формулировками сталкиваться приходилось, что оставалось только ошарашенно молчать. Впрочем, эта побила все рекорды.

У этого желания был до того мощный и яркий эмоциональный заряд, какого мне ещё не приходилось видеть. Его наполняла такая звериная, первобытная мощь, словно желание действительно не сумели облечь в слова, как ни старались. Оно представляло собой буквально сгусток, концентрат невероятной, безумной мечты, и в центре – я видела – находилась любовь. Тоже какая-то дикая, неуправляемая, не укладывающаяся в рамки ни одной из формулировок желаний.